— Поверь, Сергей теперь волнуется о другой женщине. Мы для него больше не родные. — горько вздохнула я.

— Это ты от обиды на него так думаешь. Сейчас. Постарайся посмотреть на ситуацию отстранённо. — продолжала мама.

— Нет, мам. Всё не так просто. Если бы он только изменил мне, но нет. Он принял Наталью как свою семью, а нас вычеркнул сразу, как закрыл двери квартиры. Вечером, когда мне вывернули плечо, с девочками случилась неприятность в клубе. И я дала по морде его Наташе. Так, ночью он прилетел к нам в дом с претензиями. Как я посмела обидеть его женщину? Мы сидели перед ним. Измученные. Я с перевязанными руками. Девочки заплаканные. А он орал на нас. Защищая свою…. Мам, нет с нами больше Серёжи. Всё. — заговорила я, опустив голову.

— Так не разобрался. Горячий очень. Темпераментный. Вначале делает, а думает потом. — мама встала и подошла, обнимая меня.

Я уткнулась ей головой в живот и, почувствовав родной запах, сглотнула непрошеные слёзы. Разве отменить можно уже случившийся поступок. Оправдать и объяснить можно, но… Но во мне тоже уже поменялось отношение к нему. Я не забуду.

Как будто гора упала с плеч после того, как я рассказала маме о предательстве. Никогда не считала возможным скрывать что-то от близких людей. Вот, оказывается, как это сложно. А как долго мой муж скрывал от меня свою другую жизнь? Измаялся, зараза. А злился из за этого на меня. На нас с дочками.

— Лен. Понимаешь, в моём представлении стыдно женщине жить без мужчины. Одной. — проговорила моя мама, всю жизнь проработавшая в школе завучем и в сложные годы зарабатывая, иногда, больше отца репетиторством.

— Одной лучше, чем с кем попало. — попыталась я шутить.

Я засобиралась в магазин за продуктами. Взяла мамин список и уже надевала обувь, когда в коридор вышел отец.

— Дочь! У тебя повреждено плечо, поэтому я схожу с тобой! — безапелляционно заявил мой родитель.

Мы вышли на улицу. Папа, сильно хромая, шёл медленно. И я подстраивалась под его шаг.

— Как бы ни сложилось, Лен, чтобы ты не решила делать дальше, мы всегда тебя поддержим. Я бы поговорил с этим мерзавцем по-мужски. — сказал любимый и самый надёжный отец.

— Пап, ты сильнее стал хромать. — заметила я.

— Да, и болит бедро всё сильнее. Таблетки пью горстями, — ответил он.

— Давай, сходим к травматологу? — спросила я

— Сходим. Сейчас мама твоя немного придёт в себя. И потом сходим, — он качнул головой, соглашаясь со мной.

И вдруг побледнел и стал заваливаться набок. Я попыталась его поймать, но куда там. Во-первых, плечо, а во-вторых, он почти в два раза меня больше. Тяжелее точно.

Хорошо, что удалось придержать, чтобы не ударился головой о бордюр.

— Что? Что болит? Папа! — закричала я.

— Не кричи. Всё нормально. Нога. Бедро болит и в паху. Живой я, что кричишь? — успокаивал меня мой бледный отец с выступившими от боли каплями пота на лбу.

— Не вставай! — приказала я ему, вызывая скорую.

Тридцать пятая глава

Скорая отвезла нас по моей просьбе в институт скорой помощи имени Склифосовского. Можно было в ближайшую травматологию, но я попросила запросить "склиф", и мы поехали туда. Хорошо, что у меня была наличка, на мелкие расходы. То там, то тут. То попросить санитаров донести на носилках, то ещё оплатить всякое по мелочи.

Мама приехала в течение часа на такси, привезла с собой папины документы. Теперь мы с ней сидели рядышком на скамейке в коридоре приёмного покоя. И, обнявшись, ждали, что нам скажет врач.

Если бы я не собралась в магазин, избегая неудобного разговора с мамой, а заказала доставку, то ничего бы не случилось.

Если бы я не трепалась с папой по дороге, то он бы не оступился.

Если бы…

Миллион причин, чтобы винить себя. Тревога за отца и чувство вины накатывали попеременно.

Что же они там, в кабинете, так долго смотрят-то?

Оказалось, что мы с мамой прозевали, как папу возили на рентген. И заметили только тогда, когда его транспортировали обратно. Два дюжих санитара. Один стрижен под машинку, а другой с модной гулькой волос. Похоже, что студенты на подработке. Я кинулась к ним спросить, что с отцом. И один из парней, в закатанной на мускулистых татуированных руках униформе, подмигнув мне, сказал, что всё хорошо.

Что хорошо? Я сейчас взорвусь от неизвестности!

Только я собралась уже прорваться в кабинет за ответами, как из него вышел усталый врач с пачкой бумаг и всё нам с мамой рассказал.

У папы перелом шейки бедра. Несвежий. Где-то месяц назад, по-видимому. Отец упал, сломав косточку. И вместо того, чтобы обратиться к врачу, пил пачками обезболиватель и молчал. А я, внимательная дочь, так увлечена была своей жизнью, что не заметила.

Теперь всё воспалилось на месте перелома. Сустав повреждён. Задет нерв. Желательно провести операцию чем раньше, тем лучше.