Горло перехватывало. Вдохнуть воздух сквозь комок в горле — словно вынырнуть из Марианской впадины.

— Лен. Как мне жить без вас. Я же не представляю. Я не знаю как мне дышать без тебя. Я не вижу будущего без вас. Зачем мне всё? Не бросай меня! — уже понимая, что триумф был преждевременным и всё рушится, с отчаяньем в голосе и мольбой в глазах говорил мой муж, протягивая ко мне руки.

— Сергей. Это все только слова. От отчаяния, что, оказывается, так много в твоей жизни происходило автоматически. Автоматически закрывала тебя жена от многого. Ты сам выбрал свободу. Я ж стара для тебя. Ты пренебрегаешь мной уже давно. Даже сейчас ты и не заметил, что мне сняли ортез. — с трудом вздохнула я и сделала шаг назад.

— Ты такая красивая, Леночка. Ты мне снишься. — тихо сказал он.

— Я или длинноволосая блондинка? Может это Наташка? — усмехнулась я.

— Прости! — тихо и отчаянно.

— Да, что ты заладил, прости да прости. Что тебе моё прощение? В свою жизнь я тебя больше не пущу. А простить…. Бог простит, Сереж.

— Как мне жить?

— Счастливо! — проговорила я через плечо, поспешно покидая мужчину.

Такого красивого. Родного. Поникшего.

Как больно-то!

Я практически бежала домой, не видя дороги от слёз.

Что же наделал, Серёжа. За что?

Не перегорела ещё моя обида. Не отболела ещё моя беда.

— Мам, в университете такая история странная произошла. — проговорила Ира, входя ко мне в комнату.

— Ты, что, мамочка? Болит что? Плечо? С дедом что? Мам! — зачастила моя девочка.

— Всё хорошо. Я говорила с папой. Не волнуйся. Я справлюсь.

Сорок вторая глава

Иришка рьяно взялась хлопотать вокруг меня, подавать чай, отвлекать щебетанием, рассказами о бабушке, которая умудрилась прочитать нотацию заведующему отделением в больнице. И меня немного отпустило. Я даже устыдилась своей слабости, и потихоньку, по капельке у меня отлегло от сердца.

Тоже мне новость-горе Сергей больше не мой муж.

Не сейчас это случилось. Если потерпеть, то боль утихнет. Всё пройдёт.

Хорошие у меня всё-таки девочки получились. Заботливые.

Будем жить дальше.

Иришка уговорила меня. И мы с ней в четыре руки ловко налепили и нажарили горку ароматных мясных маленьких беляшиков. В этот раз тесто получилось уж очень удачным, да и мясо было на редкость хорошим. Всё сложилось. И теперь из нашей квартиры одуряюще пахло мясным духом.

Физический труд, простые движения руками, всегда помогали мне разложить мысли и чувства в порядок.

Под неторопливые разговоры и размеренные движения я пришла в себя. И даже начала улыбаться немудрёным Ириным шуткам.

Я позвонила Оле и попросила, пригласить к нам Николая.

У меня к нему был вопрос.

Дело в том, что в университетских чатах случился переполох. Кто-то слил видео с нашей красавицей Наташей в клубе.

Ира показала мне один фрагмент.

На нём Наталья вначале сидит на коленях у одного мужика в зале, затем уходит с ним по знакомой лестнице. Далее уже вид из комнаты, где она стоит на коленях перед этим мужчиной и сквозь заблюренную картинку совершенно ясно, что она делает. Потом этот мужчина выходит и заходит другой.

И это кино, и ещё десяток с похожим сюжетом, разлетелось по всем институтским чатам.

— У Наташки истерика. Она теперь звезда. — с усмешкой сказала Ира.

— За аморальное поведение не отчисляют теперь? — спросила я.

— Нет. Только за неуспеваемость и за неоплату, если на коммерческом обучении. — ответила мне дочь.

— А жаль. — протянула я разочарованно, вспоминая времена юности моей мамы, когда, по слухам, легко можно было вылететь откуда угодно за такое поведение.

— Ей теперь только переводится в другой вуз. Все видели видео. И преподаватели, и студенты. Некоторые сохранили себе. Такое долго не забудут. Да и на карьеру дальнейшую это может повлиять. Всё, ну почти все в профессии знают друг друга. Пусть и через третьи руки. — задумчиво сказала Ира.

"Береги честь смолоду" это называется, — усмехнувшись ответила я ей пословицей.

Совру, если скажу, что в этот момент я не чувствовала злорадства. Хотя вспоминая Наташку, не думаю, что она сильно смущалась от огласки. Скорее злилась, что, возможно, испортили карьеру.

Ничего. Главное, чтобы от моей семьи она была подальше. Иришке жизнь в Университете не портила.

Через минут пятнадцать Оля приехала на лифте и оставила двери в тамбур и в квартиру открытой для Коли. Который поднимался пешком по лестнице.

— Мог бы и со мной вместе ехать — услышала я её недовольный голос в коридоре.

— Только после того, как ты перестанешь вздрагивать рядом со мной. Я не сделаю ничего, что приносит тебе неудобство. Да и мне несложно пробежаться по ступеням, — возразил он.