Эту повесть я написал по рассказам моего родственника Ивана Александровича. Его фамилию я изменил, имя оставил. В повести рассказывается о революционных событиях в Москве в 1905-1906 годах. Главная героиня этого сюжета старшая сестра Ивана Александровича Юлия. Придумал я в повести только диалоги, а события в семье Сутуриных соответствуют действительности. Юля в 1906 году была невестой террориста Савенкова, от которого она родила дочку. С Борисом Савенковым она познакомилась в морозные дни на барикадах Красной Пресни.
Глава 1. Семья Сутуриных
Эти события в семье Сутуриных произошли в начале двадцатого века. Жила семья в Москве, в Мыльниковом переулке. Сутурины снимали квартиру в доходном доме купца Горохова.
В один из дней сентября, 1905 года, старшую дочь Юлию разбудили голоса родителей, доносившиеся из соседней комнаты. Она не хотела просыпаться, но отец громко что-то говорил матери, с интонацией раздражения и недовольства. Человек он был мягкий, спокойный, и такой тон был ему не свойственный. Мать ему отвечала:
– Саша, ты просто очень чувствительный человек. Если будешь всех жалеть, то совсем заболеешь.
– Неля, ты не представляешь, как тяжело живут почтальоны. Получают они пятнадцать рублей в месяц, а работают по шестнадцать часов в сутки. Кругом несправедливость. Я после прочтения запрещённой литературы многое в этой жизни понял и стал в душе социалистом.
Отец замолчал, а мать стала его успокаивать:
– Не расстраивайся, береги своё сердце. Я сейчас принесу тебе капли.
Вчера вечером семья Сутуриных, в полном составе, была в гостях у брата отца, Сутурина Павла Алексеевича. Он служил чиновником в управлении железной дороги. Кроме Сутуриных были ещё несколько гостей. Взрослые люди пили вино, танцевали вальс и кадриль под гармошку, и было очень весело.
У Юли немного болела голова после выпитого вчера вина. Ей, как взрослой, тоже разрешили выпить. Она вспомнила, как смотрел на неё один из гостей. Его взгляд был, словно у мартовского кота, он годился ей в дедушки. Но такие взгляды со стороны мужчин приводили её в какое-то странное волнение. Лёжа в кровати, она это вспоминала и думала о своей девичьей судьбе.
На соседней кровати проснулась пятнадцатилетняя Нина и тревожно воскликнула, обращаясь к младшей сестре: «Валя, просыпайся, мы опаздываем в гимназию!» Но Юля успокоила её: «Ты, видимо, забыла, что сегодня воскресение. Никуда идти не надо».
Снова в девичьей спальне наступила тишина. Нина и Валя продолжали сопеть на своих кроватях. Юля ожидала, что днём к ней должна зайти её подружка, жившая в этом же двухэтажном доме. Они вместе учились в гимназии и вместе ходили гулять во двор, где с другими девчонками и мальчишками играли в лапту, в казаки разбойники и другие игры. Юля понимала, что её детство уже закончилось и начинается настоящая взрослая жизнь. Ей часто приходила мысль о замужестве, но она боялась, что придётся выходить замуж не по любви.
Но вот, дверь в спальню открылась, и братишка Иван громко объявил:
– Вставайте девушки, мама зовёт завтракать!
Ваня был младшим ребёнком в их семье. Ему шёл тринадцатый год.
Три сестры сразу вышли друг за другом из спальни и выстроились в очередь возле умывальника. В доме был водопровод. В прихожей из крана в раковину текла холодная вода, и девушки быстро умылись.
Завтракали Сутурины в «гостиной», расположенной сразу после прихожей. Эту же комнату использовали и, как столовую. Всего в их съёмной квартире было пять небольших комнат. Одну комнатку родители выделили служанке Евдокии. Там же была и кухня с печной плитой. В обязанности служанки входило приготовление пищи, мытьё посуды, стирка белья и другие домашние заботы. Платили ей за эту работу пять рублей в месяц. Зато ей бесплатно давали крышу над головой, кормили и покупали ей одежду или давали донашивать с барского плеча.
В столовой на столе, покрытом белой скатертью, уже стоял горячий самовар. Как обычно, на завтрак Дуся подала овсяную кашу, сваренную на молоке.
– Фу, опять эта каша, – скривил лицо Ваня. – Я не хочу каши. Хочу колбасы.
Отец уже сидел во главе стола и не строго сказал:
– Овсяная каша очень полезная, особенно для детей. Даже царская семья по утрам кушает такую кашу.
– Откуда ты знаешь? – возразила младшая дочь Валя. – Я уверена, что царские дети питаются одними пирожными.
– Я про жизнь царской семьи читал, могу дать и тебе такую книжку почитать, – сказал отец. – Всё, не разговаривайте за столом. Кто кашу съест, возьму с собой прогуляться по городу.
После завтрака, младшие дети ушли на улицу играть с друзьями, а в город идти не захотели. Юля стала ждать свою подругу Глашу. Мать с отцом в этот момент примеряли нарядную одежду, чтобы выйти в город.
– А ты, Юленька, пойдёшь с нами? – спросила её мама. – Мы после прогулки планируем зайти к моей сестре, навестить родственников Коноваловых. Ты не хочешь повидаться со своими двоюродными сёстрами?
Конечно, Юля хотела встретиться с Катей и Матрёной. С Катей они вместе поступали в высшие женские курсы, и сестра успешно сдала вступительные экзамены, а теперь, с первого сентября, приступила там к учёбе, а Юля не поступила и теперь сидела дома. Она недолго выбирала между подругой Глашей и сестрой Катей.
– Я, пожалуй, пойду с вами, – согласилась она, – если ты, мама, разрешишь мне надеть твою шляпку.
– Ну, что ж, надевай, а я надену старую шляпу.
Мыльников переулок (ныне улица Жуковского), где жили Сутурины, выглядел не широким, примерно тридцать шагов в ширину, с двухэтажными оштукатуренными зданиями, плотно прилегающими друг к другу. Сутурины втроём шли по краю изогнутой улочки, по чистым булыжникам, которыми была уложена мостовая. Выглядели Сутурины нарядными господами: Александр Алексеевич был одет в свою форму почтмейстера, а мать и дочь шли в длинной, осенней приталенной одежде, в модных шляпках на головах.