Шрифт:
Однако у меня есть план…
Чтобы развеяться, я собираюсь посмотреть фильм на новом DVD-плеере, который мы купили для станции вскладчину (так что это нельзя считать расхищением фондов национального здравоохранения). А проблему голода планирую решить с помощью карри, разогретого в микроволновке.
Теперь позвольте вас познакомить с новым участником событий: сказав, что сижу на станции один, я слегка погрешил против истины, потому что со мной наш кот. По крайней мере, я думаю, что это кот, хотя это существо настолько потасканное, что может оказаться кем угодно. Кот настолько глуп, что может улечься прямо перед вашей скорой и отказываться вставать до тех пор, пока вы не
Я едва не рухнул на пол, споткнувшись об это чудовище по пути на кухню, а следующие 10 минут, со ртом, полным курицы в остром соусе, объяснял ему, почему нельзя прыгать ко мне на колени и пытаться дотянуться до моего ужина. Выглядело это примерно так:
Мяу.
Нет, я тебе ничего не дам.
Мяу.
Тебе не понравится.
Мяу.
Иди ешь свой ужин.
Мяу.
Встаю с тарелкой в руках и иду проверить, действительно ли у кота есть еда/вода/любимая игрушечная мышь.
Мяу.
Да отвяжись ты!
Мяу.
Ставлю тарелку (с остатками еды) на пол. Мерзкое животное нюхает и презрительно отворачиваются. Далее этот, так называемый, кот убегает и прячется под столом.
Вот же гадина!
Тот кот умер. Только один человек на нашей станции по нему скучает.
Почему это классная работа
Мы с напарником выехали на вызов к мужчине, у которого припадок случился прямо в день Рождества. Пациент был охранником и с виду напоминал прочный каменный дом. Приступ не был эпилептическим; мужчина вдруг стал драчливым и агрессивным. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы затолкать его в скорую помощь. Оказалось, что у пациента диабет и уровень сахара в крови упал до угрожающе низких значений. К счастью, у нас имелось все необходимое, чтобы купировать это состояние, и после короткой борьбы мы сделали мужчине укол, от которого он пришел в себя еще до приезда в больницу. У нас хорошая работа, потому что мы помогли человеку, а не просто довезли его до больницы.
Другие преимущества этой работы включают в себя следующее (но не ограничиваются этим):
P Пребывание на свежем воздухе: не представляю, как офисные работники целый день сидят под кондиционером.
P Большую часть времени ты сам себе начальник – этого нельзя недооценивать.
P Возможность ехать по встречной полосе с сиреной и мигалкой; смысл даже не в скорости, а в безнаказанности.
P Входя в чужие дома, ты ощущаешь собственное превосходство, хотя в действительности уже 2 дня копишь в раковине немытую посуду.
P Неважно, как сильно раздражает тебя пациент, через 20 минут он перестанет быть твоей головной болью, а станет таковой для персонала больницы.
P Ты встречаешь кучу хорошеньких медсестер и при этом знаешь, что зарабатываешь больше, чем они.
P В редких случаях имеешь возможность помочь людям, испытывающим боль или страх.
Каждый раз, когда у меня выдается тяжелый день или работа слишком надоедает, я мысленно повторяю этот список, и мне становится лучше, хотя с недавних пор мне уже не платят больше, чем медсестрам.
Смерть, и что за ней следует
Есть люди, в целом замечательные, но работать с ними – сущее наказание. Один из них – Нобби (это не настоящее его имя). Он у нас славится тем, что притягивает травмы. То есть Нобби – один из тех, кому достаются вызовы на остановку сердца, серьезную аварию, стреляные и ножевые раны. Я же, в отличие от него, притягиваю всякие глупости, то есть попадаю к пациентам, которым вообще не нужна скорая помощь. Так что я не против с ним поработать, хотя бы ради смены обстановки.
Не так давно мы дежурили с ним в паре, и нас вызвали к пациенту с клинической смертью (когда сердце человека не бьется, и нет самостоятельного дыхания). Обычно в таких случаях приходится немало потрудиться, чтобы вернуть больного к жизни. Мы явились по адресу и обнаружили нескольких членов семьи, пытавшихся реанимировать старенькую бабушку. Наверняка вам попадались подобные сцены в медицинских телесериалах.
(Давайте сразу внесем ясность по поводу реанимации. Первое: она редко срабатывает; люди, насмотревшись «Скорой помощи» решают, что мы практически всегда спасаем чьи-то жизни, но на самом деле я по пальцам одной руки могу пересчитать тех, кто пережил остановку сердца, и то – всех их я наблюдал в больнице. Второе: выглядит все отвратительно; чаще всего вокруг человека, у которого остановилось сердце, разливаются лужи рвоты, испражнений, мочи и крови. Наконец, сердце у людей никогда не останавливается в удобный для оказания помощи момент; обычно пациент находится в какой-нибудь непролазной норе, и, если бы у него была возможность, рухнув, попасть под шкаф, чтобы сердце остановилось там, он бы так и сделал.)
Та бедная женщина утопала в лужах телесных жидкостей и была давно мертва; мы ничем не могли ей помочь. По одному из наших протоколов, поняв, что случай безнадежный, мы не должны начинать реанимационные мероприятия. Однако родные продолжали делать ей искусственное дыхание и массаж сердца (что совершенно правильно), так что нам следовало для вида хотя бы попытаться.
Мы с Нобби взялись за работу и трудились над ней целых полчаса. Далее по протоколу, в котором сказано, что, если мы не достигаем успеха в «оговоренный отрезок времени», пациент считается мертвым, нам следовало зафиксировать факт смерти, что мы и сделали.