Его потом повесили. А саму деву, подальше от позора, отдали в орден Молчаливых Сестёр.

— Дура была, — ответила Вилда на причину такого поступка, — но мозги здесь быстро на место встают. А если не встают, то долго не продержишься. Работа тяжёлая.

Аж жалко её стало. Но как говорится, «жалко у пчёлки». Поэтому стиснул зубы и пошёл тренироваться. Несмотря на то, что стал рыцарем, даже не думал снижать темп, в чём очень помогал Кеннинг, с которым, после смерти Вендлера, стал проводить больше времени. Очень уж хорош он был, как боец. А знание специфики моего стиля боя, делало поединки очень жаркими, где даже регулярные возвраты ни капли не помогали. Я просто не видел бреши в его защите, а редкие, но сука «меткие» атаки спарринг-партнёра практически не оставляли шанса на защиту.

Так и проходили дни, а потом мы отправились к замку «Крейкхолл».

У пограничных рыцарей тоже многое изменилось. Скажу лишь то, что численность уменьшилась вдвое, опять. В дополнение ко всему, погиб Стир и теперь оруженосцев осталось двое: Ярмак и Болдрик.

Орбарт, однако, не выглядел сильно расстроенным.

— Такое бывает, — спокойно пожал он плечами, — на моей памяти подобное уже случалось. Восстановим численность в Утёсе и продолжим службу.

Да, всё просто и легко. Или это я усложняю?

Дорога шла спокойно и размеренно. Наверное, уже привык. Отягчалась она только многочисленным лазаретом. О, это отдельная тема. Сколько было у нас войска? Грубо говоря, пять тысяч солдат. Сколько было погибших после взятия полосы Свифта и Крейка? Около семисот человек.

А сколько было раненых? Почти столько же. Их делили на легко-раненых, которым не требовался уход, что в это время было частой практикой. К таким относили: потерявших палец, ухо, глаз, банальные порезы, сильные удары, сломанные кости, если не мешали ходить и держать оружие… Мда… «легко-раненые»…

Средние раны — это лежачие. В основном те, кто не мог передвигаться пешком, ведь почти треть всех атак проходила по ногам. Почему так? А всё просто, хорошей брони было мало. Она редкость даже для профессиональных солдат, что уж говорить про вчерашних ополченцев? Так вот, во время боя, левая нога очень удобно выставлялась вперёд практически всеми солдатами, что копейщиками, что мечниками, что лучниками… вот и проходил по ней удар с правой руки их оппонента. Логично? Да.

Потом такого упавшего бойца было легко добить ударом по голове. И шлем тут спасал крайне редко — дрянная сталь. Мало кто из простых солдат имел деньги на хорошее снаряжение. Но даже если шлем каким-то чудом спасал от первого удара, то шёл второй, третий… Если бой был плотным, то есть, прямо лицом к лицу и сзади уже прижимается другой солдат, то падающего обычно добивали во второй или третьей линии.

Взводы калек перевозились на десятках телег, что медленно брели следом. Конечно, там попадались не только «ноги», немало было и других, самых разных травм. У командиров была надежда, что примерно половина сможет поправиться и перейти в категорию «лёгких» ран. А вот остальные и «тяжёлые»… Ну, тут можно сказать лордам хоть какое-то «спасибо», ведь людей они не бросили, как бывает, поступают некоторые. Уход Молчаливых Сестёр распространялся и на них, но шансов было откровенно мало. Процентов десять, в лучшем случае, спустя приличное количество времени, имеет шанс снова встать на ноги. Иногда только в переносном смысле, превращаясь в калек. Худшая участь для человека средневековья, ведь такому дорога одна — на паперть.

Когда мы подошли к замку Крейков — Крейкхоллу, большая часть раненых так и осталась лежать в импровизированном лазарете. Бывал я там… зрелище — кошмар. Люди этого времени уже знали о заражении крови, хоть и называли это иначе, «болезненные гуморы» — от мейстеров и «поганая кровь» от черни. Поэтому руки и ноги летели только в путь. Раны прижигались, больных поили настоями из трав, бинтовали, но о поддержании чистоты, стерильности и соблюдении санитарных норм речи ещё не шло… грязь, вонь, испражнения под себя, горячечный бред, кровь и гниль. Тут даже здоровому опасно находиться, что уж говорить про больных? Десять процентов выживших — это я завысил. Процентов пять…

Так вот, когда мы дошли до Крейкхолла, что сделал мятежный лорд? Может быть сдался, уповая на милость мямли Титоса, который, кажется, готов был бы простить даже прямое убийство своих родственников, а не просто «маленькое недопонимание»?

Может быть начались переговоры, где Самнер Крейк пытался выторговать гарантии жизни себя и семьи? А может, просто сбежал, вместе с казной и преданными сторонниками? В тот же Простор, например? Ха-ха, конечно нет. Это же «лорд Кабан»!

Он решил продолжить сражаться. Вот правильный, сука, герб выбрал! Свинья она и в Вестеросе — тупая свинья.

Замок не сдался. Ну вы серьёзно? Чем обороняться собрались?! На что рассчитываете?

На этом этапе Тайвин разбил войско на две части, примерно по две тысячи в каждом и, взяв одну из них, отправился в «Корнфилд» — расположенный неподалёку замок Свифтов. А мы остались здесь, под командованием лорда Хескеля.

Переговоры, которые он трижды пытался организовать, провалились, поэтому на следующий день была назначена дата штурма.

— Там всего порядка трёхсот солдат, — сообщил нам Кеннинг, — штурм будет быстрым…