— Опоздал, в Академе ночевал, автобусы не ходят — гололёд, — пояснил я.

Нам, конечно, запрещено ночевать вне общежития, и это правило для всех учащихся, обязанности у всех равные. Но я — то животное, которое равнее всех остальных.

Ким лично завел меня в класс, возражений, конечно, не последовало. Деваха в отместку вызвала меня к доске рассказать решение домашнего задания. Списать я не успел, но пока шёл урок, успел заглянуть в тетрадку Ленки. Так что моя нелюбимая химия принесла мне пятёрку в дневник. Девочка оказалась принципиальной, но справедливой.

После занятий еду к Бейбуту в больницу. Операция прошла успешно, но к вечеру мой друг уже отошёл от укола промедола и ощутимо чувствовал боль. Виду, конечно, старался не показывать.

Собираюсь выходить и натыкаюсь в дверях на девушку, которую сразу и не узнал. Видел я её один раз в жизни, и то она была бухая. К Бейбуту пришла его невеста! Аида, как сейчас помню её имя.

— Дай пройти, невежливо пытается оттолкнуть меня с дороги девушка.

— Пускать? — оглядываюсь на друга, который тоже девушку узнал.

— Пускай, что делать, — вздыхает тот.

Ухожу, пусть сами разбираются, а выгнать я её мог, через главврача, например.

К Людмилке я наведываюсь теперь каждый день, но с ночевкой не оставался больше. Как-то мы оба негласно решили не рисковать. К концу недели вернулся Бейбут с колесами и спицами на ноге. Подарил другу подарки из «Берёзки». Рюкзак ещё ему свой отдал, кроме сладостей. Очень порадовал друга. Удобная вещь для туриста, со множеством разных кармашков и на спине сидит удобно. Он для меня тоже приготовил неожиданный подарок — видеокассету для моей бабушки! И фильм хороший на ней, «Иди и смотри» называется, про войну. Где взял — не колется, но неважно. Пришлось собирать бандерольку для своих. Купил непременно кедровых орехов и шишек, вяленое мясо дичи дала моя подруга Люда, набрал местных конфет, фотку приложил свою последнюю со сборов, письмо написал. Короче, вместо бандероли получилась полновесная посылка. В письме пояснил, что не приеду на Новый год, мол, дела по спорту и учебе, что, кстати, частично, правда.

Всю неделю, включая выходные, я занимался в краевой библиотеке, что находилась в центре города. Большое красивое здание, в подвале которого располагался зал периодики. Я искал все возможные документы по МЖК. В понедельник удалось попасть на приём в горисполком к Виктору Васильевичу, моему коллеге по конкурсу красоты. Оказывается, ему уже звонили из горкомов, и место он примерное уже подобрал. Недалеко от городского аэропорта — центр, считай. Во вторник собираюсь на «КрасТяжМаш» к его директору Геннадию Павловичу. Автобусы на завод не ходят, только рабочие и ещё… электричка! На ней и добрался. От окраины города недалеко, а от общаги километров полста. Красноярск — город немаленький. Неожиданно в кабинете оказались, кроме главного, ещё несколько человек, меня явно ждали и готовились.

— Знакомьтесь, товарищи, — предложил директор завода.

Один из присутствующих, совсем молодой парень Адасов Рамиль, оказался представителем производственно-монтажного объединения «Красноярскэкскаватортяжстрой». Он и дал раскладку по возможностям завода.

— Нам не нужны никакие помощники, если взять в работу три высотных дома, то за четыре года с 86-го по 90-й наш завод потянет стройку сам, ну, при помощи рабочих рук молодёжи, конечно, — закончил, как сказали бы в будущем, свою презентацию парень.

— А ты комсомолец? — спросил я.

Оказался комсомольцем. Парню двадцать пять, сам из Дагестана, закончил МИСИ и по распределению уже два года тут на заводе в ПМО работает. Я в свою очередь рассказал, где нам планируют выделить место, в принципе, не очень далеко от завода, но есть микрорайон ближе, Солнечный называется. Ещё товарищи посоветовали так называемый нулевой цикл через подрядные организации строить, а не силами будущих жильцов.

Наконец, совместное заседание горкома ВЛКСМ и КПСС. Дело не быстрое, наметили на март-апрель конференцию городскую. Инициатива Адасова была встречена, мягко говоря, не восторженно, другие предприятия тоже планировали участвовать в строительстве МЖК. Соответственно, поступило предложение вместо трёх пятиподъездных девятиэтажных домов, строить три дома в семь подъездов. Это около восьмисот квартир! Найдем ли столько энтузиастов? Ну, планы окончательно будут свёрстаны после конференции. Сама стройка, дай бог, через год начнётся.

Довольный проделанной работой еду в общагу и застаю дверь в комнату закрытой.

«Бейбут с Айдарией?» — предполагаю я и стучусь.

— Кто? — слышу голос друга и женский шепот.

Точно! Не дай бог, моя койка помята будет. Говорю стандартный наш ответ: — «Открывай, сова, медведь пришел».

Дверь открывается, и я вижу в комнате мою соратницу по комсомольской дружине школы Иру Моклик со своей соседкой Инной. Та сидит в слезах. И Бейбут странный — злой и растерянный.

— Инна, что случилось? От чего глаза на мокром месте? — шучу я.

— Толя, ты только сразу никуда не беги, — пугает меня Ирка.

«Неужели что-то с моими случилось?» — задумываюсь я. — Нет же, причем тут Инна эта малолетняя? Может, её кто изнасиловал, например?

— Короче, козлам одним надо по рогам настучать, — злобно говорит мой сосед.

— К Инне приехал её бывший парень с друзьями, как-то нашёл её, и сейчас они у нас в комнате бухают, — пояснила Моклик. — Мы просили уйти, а они не хотят!

— Ну? — пока не понимаю я, забыв всю подоплёку дел Иркиной соседки. — Пока не вижу проблем.