Ничего не пообещав, прощаюсь с Комлевым за руку, а дочке его дарю кассету с песнями группы «Машина времени». Между прочим, кассета фирмы «Сони», а на подкладке автографы всех участников группы! На том концерте продавались такие кассеты перед входом, и я купил пять штук, не для продажи, для подарков. Так парням и пояснил, когда просил подписать. Не отказали.

Соня сперва дернулась в отказе, но потом взяла.

— Я на их концерте был. Там, если кассету открыть, то автографы их увидишь, — пояснил я.

— А я тоже там была! А ты где сидел? — удивилась девушка.

— Я на первом ряду рядом с Лозой, а ты? — поразился совпадению я.

— А я… а ладно. Спасибо. Извини, что нагрубила в самолете, — в первый раз мне улыбнулась злюка.

Весело захожу в общагу. В комнате никого, оно и понятно — занятия идут. Переоделся, и к директору. Неожиданно сталкиваюсь с Кимом в дверях. Наш босс был в сопровождении папы Ленки, и вид у последнего был смурной.

«Что эта коза натворила?» — мелькнуло в голове у меня.

— Вот и Толя, — обрадовался Ким мне. — Ну как выступил?

— Первое место. Что-то случилось? — смотрю на Валерия Ильича — отца бесшабашной соседки и КГБшника.

— Зайдем, — пожевав губами, мотнул головой тот в сторону кабинета Николая Сергеевича.

Заинтригованный захожу.

— Ты в курсе с кем Лена дружит, кроме Ильи, — спросил Ким, когда мы расселись, причем он сам вообще на стол уселся.

— Со мной, — не моргнув глазом, говорю я.

Надо спасать дурёху, можно и на себя удар принять!

— Так. А от кого она залететь могла, ну, исключая Илью этого? — в лоб спросил Лукарь-старший.

«Твою дивизию! Ешкин кот! Пошла вода горячая!» — пролетело у меня в голове, но ляпнул я от неожиданности другое:

— А почему, исключая Илью?

— У него я уже спросил, вряд ли соврал, — сказал Ленкин папа, безучастно разглядывая свои кулаки, сначала левый, потом правый. — Был он у нас в гостях, я ему всё тогда пояснил, чтобы ни о каких детях и не думали, и вообще, пусть дочь учебой занимается.

— Вы же его видели? Дураков мало, тех, кто в соперники ему соберётся, — косноязычно ответил я, размышляя.

— Да врёт она! Иначе я бы знал уже! — уверенно говорю я. — Мы с ней друзья.

— Потому у тебя и спрашиваю, — сказал Лукарь.

— Аркаша Славнов, два Петра, Малышев и Колесников, и всё, — прикидываю в голове я. — Но они не могли. Врет ваша дочка, а вот зачем — не знаю.

— Была такая мысль. Слушай, поговори сам с ней, а? — просит Валерий Ильич.

— Так занятия же, — туплю я.

— Иди к себе, сейчас её вызовет вахтер, — распоряжается Ким.

— И да, то, что я тут, пока Лене не говори, она ещё не знает, — добавляет Лукарь.

Иду к себе в комнату, пытаясь понять, что и как. Одно ясно — будущий отец не Илья, уж информацию КГБшник снять сможет. Что я сделал не так, так это проигнорировал уверенность Валерия Ильича в беременности дочки. Она ему явно не говорила, иначе не сидела бы спокойно на занятиях, да и вообще. Вот как это мог папа Лены узнать? Ну, первый вариант — сама сказала. Мне он не кажется вероятным, ведь скажи она «А», ей пришлось бы говорить «Б», то есть кто папаша! Второй вариант ещё менее вероятен — предположим, Ленка пошла в женскую консультацию, и там определили, что она беременная, причем будущей роженице не сказали, а сказали только отцу? Бред какой-то!

— Толичка! Как сыграл? — облапила меня будущая мать, и даже поцеловала куда-то в нейтральное место, в район уха.

— Лен, я не играю, я бьюсь на ринге! Чемпион СССР я опять, и на этот раз можешь в губы целовать, — провоцирую её.

— Щас! Раньше надо было! Кобель! Нет, ну чмокнуть могу, но не взасос! Или взасос, но ты мне должен будешь и Илье не скажешь! — радовалась моя подружайка. — А что ты мне привез?

— Всадника фарфорового! — достаю приготовленный подарок я.

— А-а-а-а! А как ты узнал, что я фарфор собираю? Толя-я-я-я, — радость у Ленки натуральная.

Вообще не знал ничего ни про какие её увлечения, тупо девать этого мужика некуда.

Блин, приятно, что я не совсем безразличен хоть кому-то! Даже Сашка, моя любовница, вряд ли так искренне обрадуется.

— Лен, щас соберись! Скажи, ты детей хочешь? — остановил комок эмоций я.

— Дурак! Я Илью люблю! — покраснела та.

— А он хочет? — напираю я.

— Хочет, но его папа зашугал морально, так что ждем восемнадцати, — насторожилась Ленка. — Я сейчас не сильно хочу, вот когда старой стану, лет через пять-семь…