– Почему вы его так называете?! Что же такое он вам сделал?!

– Не вам, а нам, маленький Нуска. Скоро ты все узнаешь. Жди.

Нуска опешил. Откуда старику знакомо его имя? Неужели… старик знал его, когда он был еще ребенком? Когда они с матерью жили в лесных племенах?

– И все же… Я прошу вас, ослабьте веревки. Я не могу наблюдать за его мучениями, – признался лекарь, до крови раскусывая собственные губы и чувствуя привкус железа во рту.

– Просто жди, Нуска. Ты и так знаешь все, просто забыл. Но, думается мне, что тебя заставили забыть.

Старик покачал головой и сухо кашлянул. Лекарь ощутил нездоровую дэ, исходящую от его тела. Видимо, век старика подходил к концу, тело его дряхлело, но он шел вперед столь быстро, словно был преисполнен желанием исполнить свою последнюю миссию.

Лес начал редеть. Нуске стало тяжело дышать от переизбытка кислорода и энергии в воздухе. Разболелась голова. Странные тени теперь начали мерещиться и ему – на деревьях, в кустах, посреди петляющей тропинки. Только спустя некоторое время Нуска осознал, что это была не игра его воображения, а люди. Лесные скользили меж деревьев, как рыба в воде, сливаясь с окружающей их зеленью. За ними невозможно было уследить или как следует разглядеть, словно они были не просто жителями леса, а его частью.

Нуску прямо наяву вновь поглотили ночные кошмары. Он видел, чувствовал и слышал отовсюду запах крови. Стало тяжело дышать и идти. В какой-то момент он даже начал отставать от процессии настолько, что один из лесных подтолкнул его в спину. Лекарь напрягся, но ничего не сказал: для него теперь существовало две реальности одновременно. И одна из них перекрывала яркую зелень зловещим багрянцем.

Нуска сам не понял, когда они вошли в деревню. Просто в какой-то момент вокруг стало больше людей, а на раскидистых ветвях показались небольшие деревянные домики. Сначала лекарь не вникал в разговоры, но затем уже не мог отделаться от этих тихих мелодичных голосов, похожих на щебетание птиц, журчание реки и шорох ветра в листве:

– Это… hain`ha. Он вернулся.

– С ним сын vei`li.

– Что это значит? Сегодня прольется кровь?

– Уже готовят алтарь для жертвоприношения.

– Кого же приговорят сегодня?

– Дочь Мишры.

Не нужно было владеть лесным языком в идеале, чтобы понять таящийся в разговорах смысл. Сегодня прольется кровь. В жертву будет принесен чей-то ребенок.

Нуску затошнило. Он бросил еще один взгляд на эрда и заметил, как плечи того еле заметно вздрагивают.

«Духи, лучше бы это меня заковали! Я бы повопил от боли и упал в обморок – делов-то! А он что? Неужели нельзя просто потерять сознание, чтобы не терпеть всю эту боль?!»

Вскоре их вывели на абсолютно пустую поляну. Каждая травинка на ней была выжжена, а в центре возводился очередной костер. Нуску передернуло от увиденного, он отвернулся. Вместе с эрдом их сопроводили в одну из немногих наземных построек. Круглая хижина была выполнена из бревен и веток, притянутых друг к другу толстыми веревками. Оглядев потолок, Нуска понял, что все щели плотно забиты соломой, а сверху крыша укрыта пропитанной маслом кожей.

В помещении стоял запах хвои. Внутрь вошли только старик, лекарь и Син, ведомый пятью лесными. Снаружи был слышен гвалт: казалось, все лесное племя окружило небольшую хижину в ожидании чего-то.

В доме было довольно просторно. Сюда поместилось бы еще по меньшей мере пятнадцать человек, но, видимо, старик не захотел приглашать больше людей. Убранство было небогатым: в середине зала стояло что-то наподобие деревянного трона, в углу – кровать, круглый стол и несколько табуреток. С потолка свисали оленьи рога и различные изделия из дерева и шкур.

Нуска нахмурился и встал перед Сином, растолкав стражу. Он не хотел отходить даже на шаг, боясь быстрой расправы.

Старик медленно проследовал через комнату и устроился на своем троне, увешенном костями и зубами не только животных, но и людей. Нуска в очередной раз нахмурился, нащупывая пальцами горный хрусталь. Возможно, он сможет ослепить их на какое-то время. Но лучше воспользоваться этим в другой раз, когда вокруг будет поменьше лесных.

– Нуска, – прокашлявшись, начал старик, устало откинувшись в кресле. – Я – медиум племени Орлов. Удивительно, что дорога привела тебя именно в родное поселение.

– В родное поселение? – переспросил Нуска.

– Да. Лесные племена живут обособленно, но оказывают друг другу поддержку. Твоя мать была родом из племени Орлов, как и ты. Ваше стремление к свободному полету всегда превосходило возможности земного мира.

Нуска был крайне недоволен. Ему казалось, что этот разговор был пустым трепом. Его сейчас абсолютно не интересовали ни собственные корни, ни мать, которую он не помнил. Было – значит, было. Какой толк вспоминать о родственниках, которые давно гниют в земле?