В этом и заключалась правительственная программа развития на ближайшие годы. В финале ролика рассказывалось о появившихся государственных центрах по футур-транспортировке товаров будущего. Данные товары пока не поступают в торговые сети, а используются в узких кругах избранных. Якобы в целях опробования петлевых технологий. Но тут и дураку ясно, что сильные мира сего вряд ли захотят делиться уникальными ценностями из будущего с широкими массами, разве что разрешат пустить в продажу что-нибудь бросовое, не нужное им самим.

Только теперь Виктор понял, почему будущее показалось ему таким странным, практически неотличимым от настоящего. Потому что там нечему развиваться: значительная часть ценностей уже разворована варварами из настоящего. Наши алчные современники, лишают ценностей потомков, тем самым лишая их будущего. Словно мы живём в кредит, взятый у ещё не родившихся потомков, с тайной надеждой оставить его непогашенным. Но расплачиваться придётся…

— Ну как, Сугроб, понял, что нам грозит? — прочитал мысли Холодова Бурлаков. — Грядущее — сплошная сумеречная зона без перспектив, без идей, без материальных ценностей. Зияющая дыра, пустота. А наши власти, наворовавшись и натешившись, отдадут будущее на растерзание обывателям, а те доберут всё, что плохо лежит.

— Странная идея! — перебил его Кудрявцев. — Как можно из будущего тащить ценности, если заводы сейчас закрываются, из-за того, что в них нет надобности? А надобности нет, потому что ценности мы берём из будущего, где они изготовляются на заводах. Парадоксом попахивает или я ошибаюсь?

— Ты всегда был слаб в теории, старший лейтенант, — ответил президент воздушного замка. — Будущее многовероятно, у него много разветвлений и вариантов. В каком-нибудь из них всегда найдётся что-то ценное, которое можно сгустить вероятность, актуализировать и перетащить к нам. В одной ветке нет заводов, но они есть в других.

— И ты хочешь помешать разграблению будущего? — осторожно спросил Холодов, поняв грандиозные замыслы бывшего однокурсника.

— Да, Витя, хочу! — резко обернулся к нему Бурлаков. — У меня есть дети, и я не желаю им беспросветного существования. Потому что они потом погрузятся к нам, ушедшим в мемориум, и спросят, какого чёрта вы, предки, нас обворовали!

Он прошёлся по кабинету и уселся за стол:

— Я хочу стряхнуть эту власть и построить нормальное общество. Которое не обкрадывает потомков. Которое не живёт прошлым, ползая по искажённой истории. Которое не созерцает, а созидает. Пока мы копаемся в прошлом, у нас воруют будущее.

— Кто будет строить и творить?! — взорвался Виктор. — Наши обыватели? По-моему, им гораздо интереснее жить за счёт детей и внуков, которые будут за них расплачиваться. Или, может, будущее обеспечат твои пассионарии, которых ты натащил из мемориума?! Чингисхан пойдёт на завод? Твой тёзка Македонский сядет за штурвал комбайна?

— Прошлое неисчерпаемо, — спокойно отпарировал Бурлаков. — Понадобятся созидатели — выдерну личности Стаханова, Паши Ангелиной, гектарников, скоростников. Потребуются учёные и изобретатели — обреалю Менделеева, Попова, Сеченова, Аносова. Надо будет воспитывать юное поколение — оживим Сухомлинского, Макаренко, Ушинского.

— Предки нам помогут спасти потомков от нас самих? — уточнил Виктор. — А среди современников нет строителей, инженеров и педагогов?

В усмешке майора скользнуло искреннее презрение к обитателям настоящего.

— Среди современников? Этих ожиревших, самодовольных и ленивых тупиц, прожигающих жизнь в мемориуме?

— И чем ты лучше тогда наших властей? Они обворовывают будущее, а ты — прошлое. Они прикарманивают ценности из потенциариума, а ты — исторических личностей из мемориума. После таких деятелей остаются сплошные прорехи, что в прошлом, что в будущем.

Холодов махнул рукой и горько сказал:

— Иди-ка ты, Саша, знаешь куда! Со своими переворотами и заговорами!

— Браво! — неожиданно раздалось в кабинете.

Воздух затрепетал, и возле стола материализовался знакомый капитан-безопасник и с ним с полдесятка суровых бойцов, вооружённых до зубов.

— Тебя, Бурлаков, слушать — не переслушать! — нехорошо улыбнулся капитан. — Соловей ты наш красноречивый! Собирайся в путь дорогу, хватит тебе в воздушных замках скитаться. Пора в реальный мир. Лесоповал тебя заждался. Оттуда и начнёшь созидать светлое будущее.

Опальный майор даже не дёрнулся. Виктор ждал, что он сейчас вызовет охрану, и начнётся лихая перестрелка, но президент стоял, презрительно глядя на безопасников, по-наполеоновски скрестив руки на груди.

— Извини, твою розовую мечту придётся уничтожить, — сухо сообщил начальник безопасников, подходя к Бурлакову и заворачивая ему руки за спину. — И даже социотрон использовать не придётся. Критическая точка твоего общества — это ты сам. Изымем тебя из этого уютного мирка, и тут само всё посыплется. Непрочная конструкция — общество, построенное на единственной личности…