Гусей сначала ощипывают, потом вынимают внутренности, моют, завязав ноги мочалом, вешают на перекладину в предбаннике. Повесив тушку, обрабатывают голову, внутренности, шею, лапки. Это тоже занимает довольно много времени.

Когда все гуси обработаны, моют и вычищают баню. Потом сами все вместе моются в бане. После этого чистенькие девушки и женщины, надев чистые одежды, идут домой угощаться. Хозяева сами обычно своими гусями не занимаются. Хозяин таскает воду и обеспечивает женщин горячей водой, выливает грязную воду куда-нибудь за баню. А хозяйка с утра хлопочет дома – готовит всякие вкусности к столу… В гусиный уме всегда готовится в печи балеш со свежей гусятиной! Просто объеденье! Вот такой вот очень весёлый и очень вкусный праздник!

После замужества Саида ни разу не ходила на уме. Даже ни разу не ходила на уме, где режут крупный скот: быка, телёнка или корову. Там, конечно, всё немного по-другому, но работы тоже хватает и мужчинам, и женщинам. Одна обработка кишок чего стоит! Но такие уме тоже остались в девичестве.

В прошлом году у Латифы гусь и гусыня за лето вырастили трёх гусят. Это до смешного мало, но ничего не поделаешь. Гусят надо уметь выращивать!

Шенгерей поздней осенью зарезал этих трёх гусят и отдал Саиде. Саида их одна обработала в натопленной бане, посолила и повесила в чулане вялиться. В этом году у Латифы опять только два гусёнка. Из-за двух гусей, к сожалению, не устроишь уме! А Саида очень хотела бы побывать снова на уме хоть раз!

Как будто почувствовав, что Саида скучает по уме, из родной деревни Кызылтау приехала родственница Саиды с приглашением на гусиный уме. При всех домашних она объявила Саиде: «У меня в этом году гусей много уродилось. Больше трёх десятков. Без тебя не обойтись! Если только ты согласишься, мой старик завтра с утра запряжёт лошадь и приедет за тобой. Он договорился в колхозе насчёт лошади – ему дадут. Заберёт тебя с сыном. А послезавтра утром привезёт также на колхозной лошади!» Саида, хоть ей очень хотелось поехать, сказала, что не может. Мужа нет дома, он приедет только в конце недели, а без его ведома и без его разрешения она не может поехать в Кызылтау, чтобы участвовать в «уме»! Шенгерею, который всё слышал, было очень жаль молодую женщину. Как-то почувствовал, что Саиде очень хочется поехать. Не выдержал: « Доченька, ты никогда никуда не ходишь, нигде не бываешь. Если родственник приедет за тобой на лошади, почему бы тебе не поехать? Я тебе разрешаю!» Лицо Саиды засияло. Какое счастье! Завтра она увидит своих закадычных подруг, с которыми много лет ходила на уме!

Немного посидели, попили чаю. Потом за родственницей заехал человек из Кызылтау, который приехал в деревню Ишкуак по своим делам. С ним же она и приехала сюда.

Саида ночью долго не могла уснуть от переполнявших её чувств. Душой она была в родном Кызылтау. Завтра она увидит отца, мать и сестрёнку Муниру! Как она соскучилась по матери и сестре Мунире! Отец, когда проезжает через Ишкуак в районный центр, всегда заезжает к ним. Так что, с отцом она изредка видится. А вот с матерью и сестрёнкой не виделась уже очень давно.

Встав на рассвете, Саида переделала все дела. Когда приехал на лошади родственник, вместе с Шенгереем Саида напоила его чаем с коймак и каймак. Потом она одела свои красивые вещи, завязала в узелок сменную одежду для работы, взяла своё зелёное платье – показать маме и сестре, завернула своего сына в стёганое одеяло и удобно устроилась на санях. Вот оно – случилось! Саида едет в Кызылтау на гусиный уме!

Не зря приезжала родственница за Саидой! Она работала шустрее всех! За её сыном в доме смотрела шестилетняя внучка родственницы, а Саида успела обработать пять гусей! Настроение у неё было прекрасное! Встретилась со многими односельчанами, сбегала перед уме в свой родной дом, увиделась с матерью, сестрой и с отцом.

Работу завершили очень поздно. Женщины помылись в бане, посидели за столом, угощались. Потом все разошлись по домам. Саида осталась у хозяев, чтобы рано утром на рассвете поехать домой. Было уже очень поздно, когда, наконец, легли спать.

Как только все уснули после длинного и трудного дня, кто-то постучал в окно. Хозяин пошёл открывать дверь. Стучался Шенгерей. Он пришёл за Саидой. Совсем растерялись от такого неожиданного появления Шенгерея хозяин и его жена. Зажгли лампу, пригласили пройти в дом и попить чаю с дороги. Шенгерей отказался, раздеваться и чай пить не стал. Подошёл к проснувшейся от шума в доме Саиде и сказал: « Вставай, собирайся, Саида. Карим приехал! Тебя требует!» Саида вскочила, лихорадочно собралась. Вместе с родственницей кое-как одели и завернули в одеяло спящего Сабира. «Ай, Аллах, если б только до утра остались, взяли б снова колхозную лошадь и отвезли бы на лошади!» – охали и ахали родственники. Жалели старика Шенгерея. Он только что прошёл пешком двенадцать километров по лесу, по холоду. Теперь ему предстояло пройти этот же путь обратно!

Пошли пешком в сторону Ишкуака. За ночь поднялся буран и замёл все дороги. Часто шли просто по сугробам. Ребёнка несли по очереди. Шли очень долго, замучились, устали до изнеможения. На рассвете, наконец, дошли до дома. Ввалились в дом. Карим встретил жену со злыми криками: «Если ты, как безмужняя женщина, шляешься где попало, ты мне больше не нужна!» Саида ничего в ответ не сказала. Скинув бишмет, раздела спящего ребёнка. Взяла ведро, налила туда немного воды из бачка, зачерпнув ковшом, для того, чтобы вымыть вымя коровы перед дойкой, и пошла в сарай доить корову. Начинался новый, шумный, хлопотливый трудовой день.

Почему надумал приехать Карим среди недели в будний день, ведь он всегда приезжал только в выходные? Никогда не было такого! Никогда! Получается, как-то почувствовал, что Саида не дома? Какой-то удивительный человек этот Карим! Много раз за время, что стали они мужем и женой, замечала Саида: Карим умеет читать её мысли. Особенно это касается мыслей о нём самом. Несколько раз было так. Начинает Саида думать про мужа плохо, например, злиться на него, или осуждать его за какой-либо поступок, Карим подходит к ней и, выпучив глаза, начинает орать: «Ты опять тут мои косточки промываешь?» Тогда Саиде бывает и страшно, и смешно. Карим чуткий, как лесной зверь.