— … осточертело, хоть желчью от перееданий блюй! — Мохнатый поднёс два пальца к открытому рту. — Скольких убил, уже и не сосчитать. И своих, и чужих, и тех, и других, и с белыми царапался, пусть бы гули драли их в задницы… Гулем мне не быть, — Мохнатый перекрестился. — не могу больше и всё! Старый стал. Как подумаю, что нужно опять кого-то искать, охотиться, убивать, а потом тащить куда-то, разделывать… нет, не могу больше. Договорился тут с одними, они для меня всё и делают, а я так… Чтоб навык с ножиком не терять, на свиных тушках развлекаюсь. Мда…, — Мохнатый замолчал и покачал головой. — Пора бы мне, наверное, в землюшку-то уже закапываться.

Мохнатый причмокнул, опустил голову и надолго задумался. Потом почесал затылок и уставился на меня:

— Тебя когда обратили?

— Пару недель назад.

— И ещё держишься?

Я пожал плечами.

— Мда-а-а… Отвороты, привороты, в рот компоты, пробовал?

— Да.

— Суицидился уже?

— Было дело, — я склонил голову.

— Ясно, — Мохнатый понимающе на меня посмотрел. — Ещё недельку терпимо, а потом — всё…

— Что всё?!

— Дар возьмет над тобой верх. Тебе уже и сейчас кажется, что всё — край, дальше некуда, но это фигня. Потом скрутит так, что ты будешь не в состоянии мыслить. Хоть цепями себя приковывай, сам их перегрызёшь. А потом сожрешь соседку. Такова цена…

Меня пробил холодный пот.

— И ничего не сделать?

— А что сделать?

— Ну-у-у… излечиться? Лекарство, там или…

— Излечиться?! — кожа на голове Мохнатого собралась одной огромной складкой от лба до макушки. — Какие ещё лекарства? Сказок что ли начитался? Или ты переломаться хочешь?

— Переломаться?

— Голодовку пройти хочешь?

— Я не понимаю.

— Да знал я тут одного… тоже избавиться от дара хотел…

И Мохнатый рассказал историю гуля, которого звали Грач. Он придумал какой-то способ, основанный на голодании. На голодании, от которого тело ломает свои собственные кости, и, сходя с ума, ты орёшь так, что выплевываешь свои внутренние органы (и это была не фигура речи). Мохнатый знал об этом не много, но слышал про результат:

— Он теперь ни на гуля, ни на человека не похож. Выродок какой-то… я бы лучше сдохнул.

На территорию приехала машина, хлопнули двери. Мохнатый сказал, что привезли тару, сказал, что можно сидеть спокойно, но не болтать. Пятнадцать минут мы просидели в тишине, пока машина не уехала. Мохнатый почесал нос:

— Ты чего спросить хотел?

После всей его болтовни я уже и сам забыл, чего пришел. Про лекарство хотел спросить, а получается ответ уже получил. Вот только ожидал услышать что-то совершенно другое. Вся моя прыть и желание действовать куда-то делись. Накануне вечером голова разрывалась от количества вопросов. Я столько всего хотел спросить, и вот он шанс, но… Если мне суждено стать гулем, то… Я посмотрел в пол и почесал затылок. Пальцы коснулись шрама, который мне оставила Москвина. Ну хоть про это спрошу.

— Железы? — переспросил Мохнатый, прищурился и хищно улыбнулся. — Какой-то ты слишком шустрый зародыш. Тебя как звать-то хоть?

— Тимофей.

— Тимофей…, — Мохнатый почесал шею. — Ещё гулем не стал, а уже про железы спрашиваешь… Ну, слушай.

И Мохнатый рассказал мне о железах. Он, в отличие от Москвиной, которая слепо верила своему Игнату, не был так уверен на их счет. Мохнатый склонялся, что, скорее всего, железы, как очень сильное питательное вещество, могут поспособствовать трансформации гуля в альгуля, но это не было также напрямую связано, как трансформация зародыша в гуля после первого приёма пищи. Мохнатый сказал, что секретной формулы или точного рецепта вообще не существует. На мой вопрос: «А как ты считаешь, почему гули становятся альгулями?», он ответил немного философски: «Альгулями становятся сильные гули». Позже пояснил, что имел в виду. Речь шла о доминации, силе характера, воле, физическом превосходстве. Одни становились альгулями со временем, если регулярно и хорошо питались; другие действительно переходили на следующую ступеньку эволюции, пожирая железы; третьи объединяли вокруг себя более слабых гулей и трансформировались, как лидеры; четвёртые — изменялись, оказываясь на грани жизни и смерти. Гуль, которому в схватке посчастливилось убить альгуля, тоже мог эволюционировать. А сам Мохнатый сталь альгулем, потому что:

— От старости, думаю, — сказал он. — Обычных гулей, доживших до моих лет, я и не видел-то ни разу. Под старость дар усиливается, и ты перерождаешься, чтобы умереть, приблизившись к вечному…

— Ясно, — я задумался, а потом вспомнил чуть ранее сказанное. — Ты сказал, что железы — очень сильное питательное вещество?

— Ещё какое! Очень сильное, а временами — очень опасное…

— Это как?

Мохнатый сказал, что железы вполне могут служить питанием для гулей. Съев одну железу, а в голове гулей их насчитывается от трёх до пяти, гуль утолит голод на неделю. Другое дело, что для некоторых гулей железы становятся зависимостью.

— Как наркота, — сказал Мохнатый.

Попробовав железы один раз, они больше не могут остановиться. Их привлекает вкус, особенное чувство насыщения и несравнимый прилив энергии. Вместе с ползущими слухами о том, что поедание желез сделает гуля альгулем, в мире образовался отдельный класс.

— Мы зовет их Каблы. Они выслеживают себе подобных и убивают. Человеческое мясо может утолить их голод, но что-то в них работает иначе. Они перестали чувствовать прелесть нашего дара, вкушая мясо, и могут наслаждаться только железами. Гуль тебя подери, это как если бы они всю жизнь ели в шикарных ресторанах, а в один день их посадили на пшенку без масла. Живот кашей забьешь, а вот едой не насладишься.

— Интересно, — сказал я. — Как с наркотиками, значит? Вроде, организм вырабатывает дофамин — гормон, отвечающий за передачу сигналов между нервными клетками мозга. Одни люди способны противиться постоянной тяге увеличения дофамина, а другие…

— В эти дебри я бы лучше не лез, — перебил меня Мохнатый. — Да и тебе не советую. Сравнивать человека и гуля — это… Ты хоть представляешь, что творится в твоём теле?

Я помотал головой.

— Конкретно в твоём ещё не так сильно. Ведь ты ещё зародыш, но гули… Если вдруг ты попадешь в больницу, не советую тебе делать какие-нибудь снимки или ложиться на МРТ. У врачей после увиденного появится очень много вопросов, а тебя запрут в клетке для исследований. Организм гуля перестраивается, становится другим. Гормоны-хермоны! У нас ведь и внутренних органов как таковых нету. Они остаются, но вряд ли выполняют свои функции. Мы меняемся на клеточном уровне. Каждая клетка становится автономной ячейкой тебя. Каждая клетка имеет силу, способность к восстановлению. Каждая клетка может питаться, чувствовать голод и так далее. Гуль разберешь, как это всё объяснить, но мне так рассказывал Бидон. В общем, сравнивать себя с людьми — не советую. От тебя ещё кое-что осталось, но ненадолго. Вкусишь мясо и окончательно изменишься. Твоё тело, само по себе, от макушки до кончиков пальцев будет твоими внутренними органами, артериями, венами и прочей херотой, необходимой для жизни людей.