Марине стало до слез жаль Валентину, а заодно и себя. Она ведь, в сущности, тоже имела неоспоримые основания считать себя неудачницей. Через три дня ей исполнялось тридцать пять, а много ли она видела радости? Впору придумывать себе новую жизнь, как это делала Кристина-Валентина. Ну что, что тут вспомнишь? Все было как-то быстро, впопыхах и всегда под знаменем грядущего дня, в наивной уверенности, что завтра случится нечто такое… А завтра ничего особенного не случалось, и вожделенная встреча со счастьем автоматически переносилась на послезавтра. Впрочем, на чей-нибудь праздный взгляд, ее жизнь могла показаться ничуть не хуже других, как, впрочем, и не лучше. Поступила в институт, во время учебы вышла замуж за однокурсника, родила сына… Это под знаком плюс. Развелась — под знаком минус. Но разве она одна такая? По крайней мере у доброй половины Марининых сослуживиц из бюро научно-технической информации точно такая же история. Так что, если быть честной до конца, оснований считать себя несчастнее других у нее нет. Но и счастливей — тоже.

— Что это мы скучаем, девушка? — раздался совсем рядом вкрадчивый голос.

От неожиданности Марина вздрогнула, и инжир посыпался у нее из кулька.

— Что ж вы такая пугливая? — Рядом с ней на скамейке сидел сильно молодящийся товарищ предпенсионного возраста.

Марина, не говоря ни слова, встала со скамейки и пошла прочь.

Вдогонку ей понеслось:

— Ну и подумаешь, какие мы гордые! Уж и слова сказать нельзя!

За ужином Вероника, которая на этот раз была в красивом черном платье чуть ли не для приемов, поинтересовалась:

— Чего это вас на пляже не было?

— Голова болела, — ответила Марина. В сущности, так оно и было.

— А сейчас уже не болит? — проявила подозрительную чуткость новая знакомая.

— Уже не болит…

— Туда, может, составите мне вечером компанию? Хочется по набережной прогуляться, а одной как-то неудобно. И потом все время кто-то цепляется. Если бы что-нибудь стоящее, а то типичнейший «сэконд хэнд». Из самих песок сыплется, а они туда же! — с этими словами Вероника покосилась на сухонького старичка, ежедневно делящего с ними трапезу.

Тот как раз с трудом управлялся с довольно жестким антрекотом и сделал вид, что ничего не слышал, хотя уши у него покраснели.

Марина невольно растянула губы в улыбке: определение «сэконд хэнд» как нельзя лучше подходило к тому типчику, что сегодня клеился к ней на скамейке. Да уж, будет что рассказать по возвращении бабонькам на работе: как с ней заигрывали стариканы и как она фланировала по набережной под ручку с «гороховой» Вероникой.

А последняя напомнила о своем «заманчивом» предложении:

— Ну что, пойдем погуляем? Там после восьми музыка играет, танцы…

Марина открыла рот, чтобы сказать «нет», а сказала «почему бы нет?».

Вот так все и вышло. Она сходила в номер, надела свое любимое голубое платье, которое купила в прошлом году и надевала за это время пару раз — а куда, собственно? — и около восьми они встретились с Вероникой в фойе пансионата и двинулись на звуки музыки. Прежде, правда, Марина предприняла еще одну попытку позвонить домой. На этот раз ей удалось поговорить и с сыном, и с теткой, а потому настроение у нее заметно улучшилось.

На набережной и в самом деле танцевали. Кто во что горазд. Под одну и ту же музыку те, что постарше, кружились в вальсе, те, что помоложе, выкладывались в современной импровизации, смахивающей на внезапный приступ падучей. От натыканных во всех углах мангалов шел вызывающий усиленное слюноотделение запах мяса и дыма.

Первой не выдержала Вероника:

— До чего же есть хочется! В этом пансионате что кормят, что не кормят. У меня, например, от манной каши только аппетит разыгрывается. И от творожной запеканки тоже. Может, съедим по шашлычку?

Марина заколебалась. Честно говоря, денег у нее было в обрез, и подобные излишества в ее планы не входили.

Вероника, видно, тоже в глубине души мучилась сомнениями, а потому забормотала:

— А давайте одну порцию на двоих, а? Получится недорого, и вреда здоровью не нанесем!

Марина сдалась. Потом они прошли вдоль ряда мангалов, приценились — цены везде были одинаковые и довольно кусачие — и наконец остановили выбор на том, где, как им показалось, куски мяса выглядели румяней и аппетитнее. Купили порцию шашлыка и бутылку минералки, взяли две одноразовые тарелки и такие же стаканчики и отошли к уединенному столику под деревом.

Шашлык Марине не понравился: сверху он был подгоревшим, а внутри непрожаренным. Окончательно же испортило Маринино настроение то, что она каким-то непостижимым образом умудрилась посадить на свое любимое голубое платье большое жирное пятно. Вероника же глотала мясо, как удав, успевая заодно комментировать то, что происходило на импровизированной танцплощадке:

— Ой, смотрите, какая корова в красном! С ума сойти! А эта жердь в зеленом, ну и тля. А вот мужчина у парапета очень интересный. Ну, «настоящий полковник»! Смотрит в нашу сторону, точно смотрит!