– Значит, ты все вспомнил?

Они сидели на кушетке у окна, смотрели на гигантскую панораму Города и окружавших его гор. Бойс провел ладонью по ее спине, и ароматные черные волосы коснулись его плеча.

Он ответил не сразу.

– Нет. Далеко не все. Но хочу знать все, Ирата.

Бойс поколебался, прежде чем назвать ее по имени. Он не был уверен в том, что мучившая его загадка наконец разрешилась, и сомневался в этой девушке, о которой знал так мало.

Он думал о том, как она метала ножи в игорном зале, как дважды ударила врага ногой в лицо, прежде чем сбросить его в воду, где тот наверняка утонул. Сейчас он ощущал тепло и аромат ее тела в своих объятиях, но все же помнил ее не вполне такой. Бойс не был уверен в том, что именно он помнил – но казалось, он знает, чего именно не помнит.

Что-то не так…

– Ты любил меня в своем мире, милый, – промурлыкала она у его щеки. – Ты любил меня так сильно, что… что, видимо, готов был отправиться за мной сюда. Неужели забыл тот год, что мы провели вместе на Земле?

Она насмехалась над ним. Она прекрасно знала, что он все забыл, потому что это было делом ее рук. Он закрыл глаза и напряг память, намереваясь доказать ей на этот раз, что она лжет.

Медленно и болезненно, в виде смутных обрывков и ярких живых картин, к нему начали возвращаться воспоминания.

– Был дом, – осторожно сказал он. – На реке. Это был твой дом. Большой и тихий. Никого вокруг, только… слуги? Один или двое… – Он внезапно вспомнил смуглого человека, который принял лодку внизу. – Это были люди отсюда! – удивленно закончил он.

– Конечно, почему бы и нет? Из моего родного Города. – Она лукаво улыбнулась. – Продолжай. Твоя память лучше, чем я думала. Продолжай – если осмелишься!

Он поколебался. Да, где-то в глубинах его разума таилось нечто пугающее – нечто такое, о чем она знала, и хотела, чтобы он вспомнил. Вспомнить он не мог. Но можно было продолжить. Хотя бы чуть-чуть…

– Я встретил тебя… где-то, – сказал он, пытаясь собрать воедино отрывочные воспоминания. – Это было… не помню. Где-то, случайно…

Его заставил прерваться ее смех – недобрый, язвительный.

– Думаешь, случайно? О нет, вовсе не случайно, мой милый! Я очень долго искала тебя – или подобного тебе. Того, в чьих жилах течет кровь крестоносцев.

Он повернулся, и впился взглядом в ее глаза, и увидел в них откровенную издевку.

– Но это же неправда! При чем тут я?

Он замолчал. Гийом дю Буа, Уильям Бойс. Одно и то же лицо и имя.

– Но почему? – спросил он.

Она по-кошачьи потерлась щекой о его плечо.

– Была задача, которую я должна была выполнить. Она есть и сейчас.

На мгновение Бойсу показалось, что в ее вздохе прозвучали усталость и искреннее чувство.

– Я побывала во многих мирах, искала среди многих мужчин и женщин, чтобы выполнить задачу до конца. Надеюсь, ты поможешь мне, милый. Надеюсь, я наконец нашла нужного человека.

Он не ответил. В его мозгу быстро всплывали обрывки воспоминаний, складывались, как в калейдоскопе, в картины. Некоторые картины содержали в себе смысл, другие оказывались полной чушью.

Да, он где-то встретил эту девушку. Теперь он это знал. И, судя по всему, мгновенно и беспричинно в нее влюбился. Сейчас он кое-что вспомнил, как это было, держа ее в объятиях – теплую, восхитительно пахнущую. Но что-то не так. Девушка не совсем та же самая.

В том году у него не возникало никаких вопросов. Безрассудная страсть, навязчивая идея – будто на него наложили заклятие, заставлявшее следовать за ней повсюду, куда бы она ни шла. А она шла к своему большому, тихому, никому не известному дому на Ист-Ривер. И там вместе с Бойсом и слугами она очень долго чем-то занималась.

Чем? Этого он не знал даже тогда. В его памяти зияли громадные провалы – вероятно, созданные нарочно, чтобы сохранить ее задачу в тайне. Но если она выбрала Бойса потому, что он похож на Гийома, то ее задача должна быть как-то связана с Кераком и уничтожением крестоносцев.

Но почему? Слишком уж тривиальным казался этот замысел, чтобы простираться столь далеко во времени и пространстве и требовать столь невероятных усилий…

И наконец медленно и осторожно в его сознании всплыло то, о чем страшно было вспоминать, то, что на целый год запечатало его память. Подобно тому, как рубцовая ткань защищает глубокую рану.

Нечто, касающееся их…

Мрачная процессия, идущая со стороны реки в мерцании крошечных огоньков и под звон колокольчиков, – и жгучее дыхание холода, предупреждающее всех, чтобы держались подальше.

Бойс помнил, как смотрел на них с верхнего этажа, не веря глазам, не в силах пошевелиться от отвращения, – а они шли прямо к нему, двуногие, как люди, хотя не были людьми и не могли ими быть.

Девушка повернула голову и многозначительно, зловеще улыбнулась Бойсу.