Однако ученик напрасно возился с колбами и тиглями: ему так и не удалось получить из меди золото, а из свинца — серебро. Тщетно смотрел он в чудесное зеркало: в нем проплывали лишь дым да облака. А в раковине что-то глухо шумело, будто далекая морская волна била о неведомый берег.

«Ничего у меня не выходит, — решил ученик, — потому что я не знаю заклинаний, записанных в книге. А она заперта».

Он обернулся — и о чудо! — книга лежала не запертой: учитель перед уходом забыл вынуть ключ из замка. Ученик бросился к книге и открыл ее. Слова в ней были написаны красными и черными чернилами. Юноша почти ничего не мог понять. Но он все-таки провел пальцем по какой-то строке и прочел ее вслух.

И тут комната вдруг погрузилась во мрак, дом задрожал, громовые раскаты прокатились по всем покоям, и перед учеником чародея появилось ужасное страшилище, изрыгающее огонь, с глазами, словно горящие факелы. Это был сам дьявол Вельзевул, покорный чародею! Юноша нечаянно вызвал его заклинанием.

— Приказывай! — заревел дьявол громовым голосом.

Юноша застыл на месте, его пробирала дрожь, волосы встали у него дыбом.

— Приказывай, или я тебя задушу!

Но юноша не мог говорить. Тогда злой дух схватил его за горло и, обжигая своим огненным дыханием, заревел:

— Приказывай!

— Полей вон тот цветок! — в отчаянии выкрикнул юноша первое, что пришло ему в голову, и показал на герань, что стояла в горшке на полу.

Дух тут же исчез, но через миг вернулся с бочонком воды и вылил всю воду на цветок. Потом опять исчез и снова вернулся с бочонком на спине. И так раз за разом исчезал и возвращался, и все лил и лил воду на герань, пока воды в комнате не набралось по щиколотку.

— Довольно, довольно! — молил юноша.

Но дьявол не слушал его: он все таскал и таскал воду — ведь ученик чародея не знал заклинаний и не умел прогонять духов.

Вот вода поднялась уже парню до колен и продолжала еще прибывать. Дошла ему до пояса. А Вельзевул без передышки все таскал и таскал полные бочонки и поливал герань. Вскоре вода добралась юноше до подбородка, и он вскарабкался на стол. Потом она поднялась до самых окон, забилась о стекла, забурлила вокруг ног ученика, залила его по пояс… по грудь… по шею… Напрасно он кричал — злой дух не унимался.

Он и по сей день таскал бы воду, поливал бы герань и, конечно, залил бы весь Йоркшир, да, на счастье, чародей вспомнил, что забыл запереть свою книгу, и вернулся. И в тот самый момент, когда вода уже пузырилась у самого подбородка бедняги ученика, чародей ворвался в свои покои, произнес заклинание и вернул Вельзевула его адскому пламени.

Жил-был мальчик-сирота. Звали его Джен. Своей земли у него не было, и он нанимал кусок чужого поля.

Вздумал Джен жениться: с женою веселее жить, хозяйничать. Присмотрел красивую девушку по соседству, приходит к ней и спрашивает:

— Пойдешь за меня?

А девушка давно его полюбила. Говорит:

— Пойду.

Поженились они. Посадил парень свою жену на коня и привез домой. Живут как голубь с голубкой, душа в душу.

Однажды Джен ее спрашивает:

— Женушка моя дорогая, умеешь ли ты доить коров?

— Конечно, муженек, как же. Не раз видела, как мать доит.

Пошел он тогда на ярмарку и купил десять коров красной масти. И все было бы очень хорошо, да раз жена погнала их поить к пруду. А коровы, конечно, пьют медленно, пьют себе и пьют. Рассердилась она на них:

— А ну пейте быстрее, вот я вас!..

Загнала их на глубокое место, там они все и утонули.

Вечером возвращается муж с поля, она ему и рассказывает: так, мол и так. А он ей:

— Ничего, дорогая. Сегодня не повезло — повезет завтра.

Прошел месяц, а может, и два. Джен спрашивает:

— Женушка моя дорогая, умеешь ли ты выкармливать поросят?

— Конечно, муженек, как же. Моя мать не одного поросенка выкормила.

Пошел Джен на ярмарку, купил поросят. И все бы хорошо, да однажды жена налила им в корыто горячего пойла, а они не пьют. Она им:

— А ну ешьте, поганцы, вот я вас!..

И покидала всех в корыто. Поросята и захлебнулись.

Приходит муж с поля, она ему рассказывает: какая беда стряслась. А он ей:

— Не убивайся, голубушка. Сегодня не повезло — завтра повезет.

Прошло время. Джен ее спрашивает:

— Женушка моя дорогая, умеешь ли ты хлеб печь?

— Конечно, муженек, как же, я не раз видела, как мать печет.