Отпечатки пальцев снимаются только с гладких поверхностей, многие в это верят. А Максим знал, что «пальчики» можно снять практически с любой поверхности, с одежды, с листьев, даже с рифленой рукояти пистолета, достаточно поместить исследуемую поверхность в цианоакрилатовую камеру, в лаборатории такая есть. Даже следы запахов можно изъять с помощью стерильной фланели, наложив материал на подозрительный предмет, или просто сделать забор молекул воздуха обычным шприцем из медицинской аптечки.

Убийцы наверняка наследили, но криминалистам нужна примерная картина преступления: как действовали злоумышленники, откуда они появились, где находились перед нападением. Тут им на помощь придет собственный ум, следователь что-то подскажет, работа пойдет и без участия Максима. Но картина преступления нужна и ему самому. Его дело – разыскивать преступников, и чем скорее он начнет работать, тем лучше. А экспертиза, результаты и заключение – дело долгое, пока дождешься…

А картина преступления пока размытая. Все еще не ясно, кто убил Трутова, случайные люди или профессионалы. Хозяин дома человек небедный, у него могли быть влиятельные враги.

Максим внимательно осматривал комнату, обращая внимание на каждую мелочь, но в помещение не заходил. Пока под креслом в свете полуразбитой люстры не блеснул некий красный предмет. Это мог быть окровавленный осколок стекла, вещь, представляющая безусловную ценность для экспертов. Оперу такой осколок без их заключения ничего не даст. И все же Максим зашел в комнату, осторожно сдвинул кресло. И увидел золотой кулон с крупным рубином на разорванной цепочке. Украшение женское, потерпевший носить его не мог, значит, принадлежало оно кому-то из нападавших. Или просто свидетелей.

Максим не стал подбирать кулон, навел на него смартфон, несколько раз сфотографировал и только тогда вышел во двор. А там и подъехавший наряд, и жена Трутова под опекой Стасова. Она что-то бормотала вне себя от горя, а он ее внимательно слушал. И подставлял свою руку, за которую она держалась. Как будто мужа хоронила, стояла перед гробом, не в состоянии держаться на ногах. Но понять ее, конечно, можно. Мужа убили, врач констатировал его смерть, и нет никаких надежд на чудесное воскрешение.

– Простите, как я могу к вам обращаться? – спросил Максим, глядя на женщину.

Ей понадобилось время, чтобы перезагрузить свое сознание и переключиться на него. Немного не в себе женщина, и это видно. Возможно, она нарочно подчеркивает глубину своих переживаний.

– Альбина… Альбина Сергеевна Трутова, – наконец сказала женщина.

– Что вы можете сказать по поводу случившегося?

– Что я могу сказать… Приехала, захожу в дом, а там…

– Откуда вы приехали?

– Из Астрахани. В санатории была.

– Отдыхали?

– Соляные пещеры, целебные ванны, здоровье поправляла.

– Муж знал, что вы сегодня приезжаете?

– Если честно, сегодня он меня не ждал.

– А вы взяли да приехали!

Максим хотел было спросить, звонила ли Альбина Сергеевна мужу перед приездом, как поступают порядочные жены перед возвращением из командировок или с курорта, но воздержался. А звонят, чтобы предупредить о своем приезде и не нарваться на любовницу. Все-таки горе у женщины. Но скользкой темы избежать вряд ли удастся.

– Так вышло.

– Муж не ожидал вашего возвращения?

– Нет, а что?

– Вы звонили ему, спрашивали, чем он собирается сегодня заняться?

– Ну чем он занимался, на работе сегодня был…

– А где он работает?

– На комбинате, в профкоме… Председатель профкома.

– Председатель? – наматывая на ус, усмехнулся Максим.

Профкомы на фосфорном и горно-обогатительных комбинатах – вотчина местной криминальной мафии. Посредством профсоюзов Борщевик держал за причинные места владельцев этих крупных, градообразующих предприятий. Когда-то он поднимал на бунт зоны, а сейчас мог устроить забастовку рабочих, а это простой предприятий, финансовые и репутационные потери. И чтобы комбинаты работали бесперебойно, их владельцам приходилось раскошеливаться. Вроде как Борщевик брал немного, но кто его знает, как там на самом деле…

– Юра на работе сегодня был, – сказала Трутова.

– Я так понимаю, он совсем недавно вернулся, – предположил Максим, глядя на видеокамеру на опорном столбе ворот.

– Не знаю. Ничего не знаю.

– Я вижу, камеры у вас есть.

– Обманка, – покачал головой Стасов.

– Ну, не то чтобы обманка… – начала, но, махнув рукой, остановилась Альбина.

– Камеры рабочие, просто не подключены, – глянув на нее, сообщил Стасов. – Дом строили, не позаботились, проводку не сделали. А тянуть провода поверх отремонтированных стен не захотели…