Вот результат — шведы бегут от нас.

Карлу нет спасения.

Он, Петр, должен щедро наградить тех, кто добыл с ним эту славную победу.

Взгляд его упал на князя Михаила Голицына, не успевшего еще переодеть изодранный и забрызганный кровью мундир. Ведь и он всю ночь бодрствовал, ждал утреннего боя. Как он сражался вчера! Как водил в штыки своих семеновцев!

Петр положил Голицыну руку на плечо.

— Какой ты хочешь награды за свое усердие?

Голицын опустился на колено перед царем.

— Государь, прости князя Репнина…

Петр засмеялся и оглядел стоящих вокруг. Репнин командовавший в бою драгунским полком — и хорошо командовавший, жизни не жалевший, — стоял поодаль.

Петр поманил его к себе, обнял.

— Ну, князь Аникита, вот ты и прежний свой ранг достал!

Репнин бросился целовать руку царя.

А вокруг — на боевом поле — лежали тысячи трупов. Русские и шведы — вперемежку, как всегда бывает после рукопашного боя. Синие шведские и зеленые русские мундиры намокли от растаявшего снега и казались одноцветными.

Шведы потеряли убитыми, ранеными и пленными около 10 000 солдат.

Русские 1111 человек убитыми и 2856 ранеными.

В октябре 1708 года французский посол в Польше де Безанвальд отправил своему правительству копию письма одного шведского офицера из армии Карла. Посол хотел, чтобы в Париже представляли себе положение дел на театре военных действий. А шведский офицер писал вот что: «Голод увеличивается в армии со дня на день, там уже совсем не знают, что такое хлеб, полки живут только одной кашей… Царь приказал, чтобы при нашем приближении была выжжена вся местность от границы до мест в двух милях от Смоленска… Как мы будем жить в этой ужасной пустыне? О, как тяжела эта кампания, как мы страдаем больше, чем можно выразить, и это еще мало сравнительно с тем, что придется вынести дальше! Заморозки, очень частые в этих странах, перемежаются с сильными холодными дождями и очень увеличивают наши бедствия».

2 октября Карл получил первое известие о поражении Левенгаупта. Он предвидел, что это может случиться. Но все равно известие потрясло его. Он лишился сна. По ночам он приходил в палатку генерала Гилленкрока и молча сидел долгими часами.

Ему было тяжело одному коротать бессонные ночи. Предчувствие неудачи мучило короля.

Но днем он был по-прежнему бодр и деятелен, толковал о походе на Москву и высмеивал Петра, не решающегося вступить в генеральное сражение.

Карл шел по Украине в надежде пополнить свои продовольственные запасы, найти удобные зимние квартиры для измученной армии и соединиться с казацкими полками, которые обещал ему Мазепа. Король знал, что в своей столице Батурине старый гетман собрал большое количество свинца и пороха.

А они были так необходимы шведам! В Батурине была сосредоточена и сильная артиллерия.

Но русские все время переигрывали короля.

Карл подошел к Стародубу в надежде легко захватить город. Но Стародуб уже был занят эскадронами генерала Ифланта. А вскоре Шереметев ввел в Стародуб и пехотные полки. И Карл не решился на штурм.

Карл бросился к Новгороду-Северскому. Но тот же Ифлант со своими драгунами снова его опередил, занял и укрепил город. Дорога в богатый Северский край была закрыта.

Положение шведов все ухудшалось. Французский дипломат, который был в армии Карла, писал в Париж: «Скажу прямо: если украинский народ не поддержит шведского короля, я не вижу никакой возможности для него закончить счастливо войну».

Оставалась последняя надежда — Мазепа с его войском.

Мазепа колебался. Он все не мог понять, что ему выгоднее: остаться верным Петру или перейти на сторону Карла? Но тут ему пришлось принимать срочное решение. На Украину для следования за шведской армией вошли конные полки Меншикова и взяли направление на Батурин. Мазепа решил, что измена его открыта, и с 5000 казаков поскакал навстречу Карлу.

В Батурине он оставил другие 5000 с полковником Чечелем.

21 октября, завидев передовые шведские отряды, Мазепа объявил своим полкам, что они идут не драться со шведами, а присоединяться к ним. Большинство казаков вовсе не хотело становиться союзниками шведского короля, но деваться было некуда — шведы уже окружали их.

До главных шведских сил нужно было идти еще несколько дней. И за эти несколько дней 3000 казаков бежало из войска Мазепы. Он явился в лагерь Карла меньше чем с 2000 сабель.

Рухнула еще одна надежда Карла — надежда на большое украинское войско.

Теперь надо было спешить к Батурину, где можно было накормить армию и спокойно перезимовать.

Но когда шведы подошли к Батурину, то Карл и Мазепа с горечью увидели только обугленные развалины.

Меншиков опередил неприятеля, взял Батурин штурмом и сжег его…

Начиналась зима. А зима в тот год была на редкость суровая.

Шведские отряды в разных направлениях двигались по заметенной снегами, обледенелой украинской степи, встречая сопротивление в каждом городке, теряя солдат при штурмах и нигде не находя ни покоя, ни отдыха, ни пищи, ни крова. Крестьяне прятали от шведов продовольствие, нападали на маленькие отряды. Украинский народ отказался поддерживать Мазепу и Карла.