Долго думал, с чего начинать. Если пригласить Марину и сразу брать у нее объяснение, то можно все испортить. Ладно, если случай с Колупаевым у нее единственный, а если нет? Да и сроки по рассмотрению поступивших заявлений четко по времени регламентированы, и тут уж придется поспешать. Решил собирать материалы и докладывать руководству отдела рапортами.

Много раз вспоминал некоторые подробности из разговора с Колупаевым. Одна деталь меня заинтересовала. Колупаев говорил, что, когда передавал Марине деньги, она достала из сумочки блокнот, в который записала, когда и сколько получила от него денег. А что если в этой записной книжке есть записи и по другим «клиентам»? Потребности людей в жилье, в том числе и кооперативном, были и в те годы немалыми. Получить даже за свои деньги кооперативную квартиру было не так просто, тем более, вне очереди. Вот и находились разные проходимцы, помогавшие решать эти вопросы за взятки.

Вечером, после работы, встретился я с Колупаевым и озадачил его: как бы заглянуть в блокнотик? Тот только руками развел:

– - Ну и как?

– - А давай думать,-- говорю.
– - Ты ведь сказал, что она что-то при тебе записала?

– - Да, сколько получила денег и мою фамилию с телефоном. Я даже обложку запомнил: там поздравление с Днем 8-го марта.

– - Чудесно! Это ж такая зацепка! А если что-то и еще для нас найдется? Понимаешь?

– - Соображаю, -- вздохнул Колупаев.
– - Но как-то не здорово лезть в чужую сумку...

– - Тогда ищи другой способ. Книжку-то можно потом обратно в сумочку положить.

Лицо Колупаева вдруг посветлело.

– - Кажется, есть один вариант, -- заулыбался.

– - Говори, не тяни!
– - поторопил я его.

– - Да мы по традиции дни рождения в ресторане отмечаем, не все, правда, а круглые. Такой сбор намечается, и Марина должна придти, эти встречи она не пропускает...

В общем, если не разводить говорильню, то сбор однокурсников в ресторане состоялся, и Марина со своей сумочкой на него пришла. Колупаев, пока все пели, танцевали и веселились, выбрал подходящий момент и сумел достать из висевшей на стуле сумочки записную книжку, передал ее мне, а я в срочном порядке переписал адреса, телефоны и вернул книжку обратно. Марина продолжала веселиться и ничего не заподозрила. Выписанные же из блокнота адреса, телефоны и некоторые другие детали имели для меня исключительно важное значение. С этого, собственно, и началась раскрутка Марины Красновой, занимавшейся квартирными и другими аферами. И Колупаев был далеко не единственным, кого она обдурила. Таких по записям в книжке набралось около десяти человек. Со всеми мерами предосторожности я начал с этими людьми встречаться. Дело оказалось долгим, непростым. Приходилось убеждать клиентов, что они попались на крючок мошенницы, которая не решала и не будет решать их проблем. Заодно стал собирать от всех, с кем встречался, справки, объяснения, все, что могло пригодиться для следствия, предупреждая, чтобы они не проговорились Красновой.

Вырисовывалась весьма любопытная картина: пока я работал с десятком лиц по адресам, взятым из записной книжки, количество клиентов, которых Марина Краснова обманула, выросло в три раза. По моим записям, их стало 29. Но вообще-то клиентов, и я в том был уверен, должно быть еще больше. В проводимых беседах выяснялось, что никому и ничего она не решила. А ведь с каждого клиента брала от двух до шести тысяч рублей -- деньги по тому времени очень большие.

Собирая материалы от потерпевших, я невольно задумывался, как же Красновой удавалось дурить головы стольким людям. Почему они обращались по самым разным вопросам именно к ней? Почему, когда дело явно не решалось, никуда не обращались с жалобами? Ее клиентами были, как правило, работники торговли и общественного питания. Деньги у них водились, а вот обращаться в правоохранительные органы никто не решался. Боялись, вдруг да спросят -- откуда взялись такие денежки? Краснова хорошо изучила психологию людей, потому и действовала нагло и уверенно. Писала в разные инстанции жалобы, проявляла себя просто закоренелой жалобщицей, этакой радетельницей за правду, которую хорошо знали в обкоме партии и облисполкоме. В эти инстанции вообще-то было не так просто пройти, а вот Краснову знали и всегда пропускали, чтобы лишний раз с ней не связываться. Иногда она брала с собой тех, которым за их деньги обещала что-то решить. Те видели, в какие двери она заходила и как с ней вежливо, почтительно разговаривали. Все это работало на авторитет Красновой. Создавалось мнение, что она действительно имеет в верхах огромные связи и может решать любые проблемы.

Папка по сбору материалов о противоправной деятельности Красновой пухла на глазах. Я решил поподробнее выяснить, когда и по каким вопросам она обращалась в обком партии и облисполком. Картина предстала сногсшибательная!

Слова клиентов о ее пробивной силе подтверждались. Краснова обращалась с письменными заявлениями и в самом деле несчетное число раз. В журналах учета приема граждан ответственными работниками области за два года, которые я перелистал скрупулезно, фамилия Марины Красновой встречалась чуть ли не в каждый приемный день.

Надо было принимать решение. Два месяца напряженной работы не прошли даром. Собранные материалы, так сказать, «основной костяк» на Марину Краснову, позволяли мне сделать твердый вывод о том, что это прожженная авантюристка и мошенница, обиравшая людей под любыми предлогами и в то же время рядившаяся под этакого борца за справедливость. И похоже, Краснову было уже не остановить: за последнее время она объегорила еще трех человек. Я ознакомил с собранными материалами руководство отдела и прокуратуры и получил санкцию прокурора на проведение обыска. Повестку на вызов отвез Красновой лично, причем дней за пять раньше: пускай поразмышляет все эти дни, зачем ее вызывают в милицию...

В назначенный день Краснова пришла вовремя. Этакая толстенькая как бультерьер торгашка. Неудобно делать подобное сравнение, но ведь действительно похожа. Пригласил в кабинет. Сидит, даже ухом не ведет и на меня не смотрит. На столе папка с заявлениями, объяснениями, справками и документами по каждому клиенту. Опровергать все это Красновой будет непросто. Спросил о том, с чего все началось, и:

– - Колупаева знаете?
– - бросил как бы между прочим.

– - Кого?

– - Анатолия Колупаева, с которым в институте вместе учились?

– - И что?

– - Так знаете или нет?

– - Допустим, знаю, -- ответила равнодушно и вполне спокойно, будто это ее и не волновало.

– - Деньги у него брали?
– - Сумму называть не стал и на что он их передал, тоже.

– - Ну отдам, -- равнодушный, словно заранее продуманный ответ. Глянула исподлобья: -- Всё?

– - Да нет, не всё.
– - Я пододвинул к себе папку, раскрыл и назвал одну, вторую, третью и все остальные восемь или девять фамилий, которые были у нее записаны в блокноте. И вот тут-то до Красновой дошло, что дело не такое простое, как ей казалось, и надо как-то выкручиваться. Еще раз внимательно поглядела на меня, потом на лежавшую передо мной папку.