— Почему?

— Это долго объяснять.

— Ничего, Валя, я не спешу. Объясни мне…

— Ну какой ты занудный, Снегирь, не хочу я тебе всего объяснять, поверь мне на слово.

— Я должен знать, ради чего я рискую жизнью своего сына, — жёстко произнёс Снегирёв и посмотрел Вальке в глаза. Тот испуганно взглянул на друга и тут же отвёл взгляд.

На крыльцо кто-то взошёл, были слышны чьи-то шаркающие шаги. Валька встрепенулся и пошёл навстречу. Снегирёв встал и насторожённо посмотрел в сторону двери. Через несколько секунд в проёме появился высокий тощий незнакомец. Он улыбнулся и кивнул Ивану Давыдовичу:

— Здрасьте, дядя Ваня.

— Здорово, — отозвался Снегирёв и вопросительно посмотрел на Кузнецова.

— Изменился, конечно, мой Сенька, — развёл руками как будто не замечающий разительной перемены в сыне Валентин.

— Изменился — не то слово. Всеволод, чуть покашливая, прошёл в дом, и где-то в дальней комнате скрипнула кровать.

— А где Лиза?

— А она… в магазин пошла.

Снегирёв подошёл вплотную к другу и твёрдо произнёс:

— Валя, я сниму свою кандидатуру. Мне больше делать ничего не остаётся.

— Ты не можешь так поступить! — захлёбываясь от возмущения, крикнул Кузнецов.

— Почему?

Валентин испуганно вздрогнул, посмотрел в сторону комнаты, куда удалился сын, и умоляюще посмотрел на друга:

— Ваня… Иван… я тебе все объясню. Только ты не спрашивай, что и как.

— Я слушаю.

— Иван, три месяца назад… Одним словом, мне нужна была большая сумма денег… Понимаешь, у меня не было других вариантов, и я взял се под твои выборы, понимаешь…

— Ну? — нетерпеливо произнёс Снегирёв.

— Я обещал этим людям, что ты обязательно будешь баллотироваться.

— Кто эти люди?

— Я не могу тебе этого сказать. — И Валентин быстро добавил:

— Но если ты откажешься от выборов, мне придётся отдавать эти деньги. А я сейчас не могу.

— Валя, я ничего не понимаю.

— Прости меня, Иван. У нас были большие проблемы…

— Кто эти люди? И что они хотят от меня?

— От тебя?.. Ничего, скорее всего, ничего. Но я объяснил, что деньги нужны тебе на выборы.

— Валя, а зачем тебе нужны были деньги?

— Не спрашивай! — быстро сказал Кузнецов. — Я прошу тебя, не спрашивай.

Когда-нибудь я тебе все объясню… но не сейчас.

— Я знаю этих людей?

— Да, — выдавил из себя Валентин.

— У вас тут что-то происходит, я ничего не могу понять. У вас все живы-здоровы? — растерянно спросил Снегирёв.

— Да-да, все, слава богу, уже нормально, но…

— Я все понял, — прервал его Снегирёв и направился к выходу. — Прощай, Валентин Сергеевич, я разберусь со своей проблемой, и мы ещё вернёмся к нашему разговору.

— Иван!

— Я все понял, — кивнул, не оборачиваясь, Иван Давыдович и вышел из дома.

Холодный северный ветер дул прямо в лицо Снегирёва. Иван Давидович поёжился и, не оглядываясь, направился к воротам. Впервые он покидал дом друга с таким неприятным осадком в душе. Он чувствовал, что Валька чего-то недоговаривает, но настаивать на откровенности не стал. По всей видимости, его старый друг по-другому поступить не мог. Иван Давыдович всегда доверял Кузнецову, и ему не хотелось подозревать друга в чем-то или обвинять в недостаточной откровенности.

Снегирёв открыл калитку и буквально нос к носу столкнулся с какой-то женщиной в темно-серой куртке. Женщина охнула и подняла глаза.

— Лиза? Здравствуй!

— Ваня? Ты к нам?

— Я от вас. Уже уезжаю, у меня срочные дела.

— Да… Ваня, я слышала. От Сашки нет никаких известий?

Снегирёв отрицательно покачал головой. Жена Вальки тоже сильно изменилась. Ещё три месяца назад она была цветущей, жизнерадостной женщиной, с открытой очаровательной улыбкой. Перед её обаянием никто не мог устоять, и Снегирёв даже втайне завидовал другу, ему казалось, что их семья — идеальный случай гармонии. Он посмотрел в усталые глаза Лизы и прямо спросил:

— Лиза, я хотел с тобой поговорить. Мне кажется, у вас что-то произошло.

Женщина испуганно захлопала глазами, казалось, что она вот-вот расплачется.

— А Валя тебе ничего не сказал?

— Нет. Но я, как старый друг, как… в общем, я хочу знать, что случилось.

— Беда у нас, Ваня, произошла. Сеня… одним словом, у него были серьёзные проблемы со здоровьем.

— Со здоровьем? — недоверчиво переспросил Снегирёв.

— Мы его с трудом вылечили. По крайней мере, хотим надеяться, что вылечили.