Шрифт:
– Так, нечего реветь, думать надо, как проблему решать.– я сосредоточенно взялась искать слабые места в конструкции, преграждавшей мне путь к еде, -С самим замком - точно не справлюсь. А вот попытаться аккуратно выдернуть скобу - может и получится. Чем вот только подковырнуть?
Запирающее сооружение выглядело явно не новым. То есть, не сегодня его сюда приколотили. Дерево косяка от времени усохло и кованые гвозди с одного края заметно шевелились. Только голыми руками всё равно вытащить не удастся.
– И что делать? Не помирать же теперь с голоду, в самом-то деле.– я вернулась в комнату и принялась за капитальный обыск.
Требовалось найти что-нибудь плоское и достаточно твёрдое.
На пятый круг безуспешно осматривая углы, уже почти впала в отчаяние, когда глаза наткнулись на металлический язычок запора на сундуке. Ага, вот это бы подошло. Только придумать, как отодрать эту штуку.
Пока ковырялась с новой задачей, так увлеклась, что не заметила, как дверь комнаты тихонько отворилась, и в образовавшуюся щель на цыпочках проскользнула массивная фигура. Меня чуть Кондратий не обнял, когда над головой нависла чья-то тень. Резко обернувшись, обнаружила за своей спиной Марту. Да ещё и с подносом в руках.
– Спалилась!
– Тс-с-с.
– повариха красноречиво приложила пухлый палец к губам, - Не пугайся, это я.
– Фу-уф.
– шумно выдохнула в ответ, пытаясь унять дрожь в коленках.
Как реагировать - было пока не понятно. Однако, поведение тётки внушало надежду на благополучный исход. И ещё больше оптимизма вызывал поднос, который та продолжала держать в руках.
– Да я ещё вчера прознала, что ты в себя пришла. Вот только не ведала, что старуха велела тебя голодом морить. Совсем с ума сошли. Это ж надо такое удумать - больного ребёнка на жёсткий пост посадить. На вот, я тебе кой-чего принесла. Днём-то никак невозможно было навестить. Заметят, что ослушалась, так и меня накажут. Иди давай за стол.
– Спасибо.
– только и смогла выдавить я, поднимаясь с пола.
Надо же, а кухарка-то у нас, оказывается, - мировая тётка. Сердечная и рисковая. Помощь пришла, как часто бывает, откуда и не ждали.
Варенья с сыром на подносе не оказалось, да оно и понятно, а вот щедрая порция щей и тарелка каши, на которой лежала свежая горбушка, живо вызвали урчание в животе.
Бо-о-же, как же я была ей сейчас благодарна!
– Так это ты, поди, вчера ко мне на кухню наведалась?
– глядя, как я уминаю содержимое подноса, спросила Марта.
Стало даже чуточку стыдно, когда пришлось в знак признания кивнуть головой.
– Ладно, не сержусь. Эх, знала бы - не стала утром шум поднимать. Ну теперь что уж. Только больше туда не суйся. Сама стану тебе еду приносить. Вот так же, когда все спать расходиться будут.
– Спасибо, Марта.
– ещё раз поблагодарила я, - Ты меня и в самом деле спасла. Без твоей помощи - совсем худо было бы.
– Ладно уж, не дам пропасть. Тебе главное до приезда родных продержаться.
– Марта, мне бы ещё один вопрос как-нибудь решить.
– Ты о чём, детка?
– Да ополоснуться бы.
– Так я тебе сейчас ведро с водой притащу. Хотя...
– тётка остановилась на полдороге, - зачем ведро? На речку-то и ступай.
– А вдруг заметит кто?
– Это вряд ли. Спят все. Ты за мосточек укройся, а я покараулю, чтобы потом двери обратно запереть.
Я прям не удержалась - чмокнула кухарку в розовую щёку, достала простыню и пошла вслед за своей проводницей-спасительницей. Мысль о скорых водных процедурах и сытый желудок радовали несказанно.
8
На следующий день меня навестила Поля. Пока размышляла, чем тут вообще можно разтвлечь голову и руки, в комнату влетел маленький камешек. Следом послышался осторожный шёпот:
– Лирка! Ли-ир! Вылезай!
Бросившись двигать стул, полезла в окно. Ну, так и есть, та самая светловолосая девушка, озираясь, как испуганный воробей, стояла под деревом.
– Привет!
– поприветствовала я.
– Ты там как? Марта сказала, что гораздо лучше, больше притворяешься.
– Так и есть.
– И то верно. Не надо им знать.
– Поль, а сколько меня здесь держать будут?
– Ещё четыре дня, вроде. Ну всё, я побежала, пока не заметили. Завтра ещё приду, какие будут новости - расскажу.
– Караул, целых четыре дня в каменных стенах, как в камере, без всякой возможности чем-то себя занять.
Так и потекла скучная жизнь в заточении. Днём под окно забегала подружка, сообщала о том, что происходило "на воле", но в основном это были бытовые подробности, не касаемые меня. А поздними вечерами, когда все по укладу монастыря расходились по норкам, навещала Марта.