– Мне хочется упасть и заснуть, - сестра вытерла последнюю вымытую тарелку и устало опустилась на стул. – Но все-таки это лучше, чем свадьба с бароном!

– Конечно, лучше! – поддержала я ее. – Мы свободны! А это - самое прекрасное, что может быть у человека! Свобода!

– Так ли хороша она? – Риви грустно посмотрела на меня. – Всегда ли она оправдана?

– Ты знаешь, есть легенда о прекрасной птице, которую посадили в клетку. Она погибла, и причиной ее смерти было отсутствие свободы. Сначала она замолчала, переставая радовать всех вокруг своим пением, затем отказалась от еды, воды и, наконец, умерла.

Свобода – это жизнь, Риви, и ни минуты не сомневайся в этом. Выбрав свободу - ты выбрала себя.

Не смотря на то, что вчерашний день был суетливым и насыщенным, утром мы встали довольно бодрыми. Очень хотелось попасть на рынок, осмотреться в новом мире, и предстоящее путешествие казалось мне чем-то волнующим и о-о-очень интересным.

Риви тоже находилась в прекрасном настроении, и, наскоро приведя себя в порядок, мы спустились на кухню. Госпожа Розмари и Кетти уже были там, и за чаем, я дала поварихе некоторые распоряжения. Пока еще меню в полном своем объеме в таверне не действовало, поэтому нужно было поддерживать интерес посетителей приготовлением интересных блюд. Со вчерашнего вечера оставалась еще кое-какая еда, и я попросила повариху сварить крепкий бульон и нарезать овощи. После рынка я собиралась приготовить борщ с фасолью и нажарить пирожков с ягодным джемом.

Стоя у двери таверны в ожидании госпожи Розмари, мы с Риви зевали и нетерпеливо поглядывали в сторону кухни, откуда она должна была появиться.

Наконец, мы увидели ее белый чепец и услышали недовольный голос:

– Голубушки, а как это вы собрались на рынок, не прикрыв лица? Где ваши пристоли*?

Что? Я посмотрела на сестру, и она недоуменно пожала плечами. Ага, уже лучше, Риви тоже не знает что это такое, а значит, я не покажусь странной, если задам вопрос.

– Зачем нам прикрывать лицо?

– Оооо! – воскликнула госпожа Розмари, качая головой. – Ясно! Вы никогда не были на рынке! Благородные девицы… Хотя руки растут откуда надо… Сейчас я принесу пристоли и тогда уж пойдем.

Она поднялась на второй этаж, а я повернулась к Риви и прошептала:

– Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Мне кажется, я что-то слышала… - неуверенно протянула она. – Но никогда не интересовалась этим. Да и зачем? На рынок всегда ездили слуги.

Госпожа Розмари спустилась минут через пять, держа в руке нечто, похожее на широкие шарфики. Накинув их нам на головы, она пристегнула одну часть ко второй на маленькую пуговку, и вышло что-то типа никаба.*

– Сейчас можете снять их, но когда будем подъезжать к рынку, обязательно наденете! Женщины не имеют права торговаться с открытыми лицами! Иначе Тистор* разгневается и накажет! – пояснила хозяйка таверны, погрозив нам пальцем. – Этот бог очень строг к тем, кто не исполняет его заветов.

Что ж, заветы бога, страдающего сексизмом, были нам даже на руку – мало ли кто мог увидеть нас на рынке, а так, какая-никакая маскировка.

Мы вышли из таверны, и пока госпожа Розмари запрягала лошадь в небольшую телегу, подпрыгивали от утреннего холода, проникавшего под одежду.

В воздухе царило затишье, а над лесом медленно поднимался огромный солнечный диск. Его яркие, ласковые лучи пробивались сквозь верхушки сосен и черных елей, озаряя своим волшебным блеском всю опушку вместе с таверной.

Хозяйка таверны показала нам на ворота. Распахнув их, мы дождались, когда телега выедет на дорогу, и уселись на золотистую солому.

– Но! Но, моя хорошая! – крикнула госпожа Розмари и серая лошадка бодро потрусила вперед. – Давай, Земляника, разомни ножки!

Когда мы завернули за громаду леса, солнце вышло полностью и накинуло на все вокруг свою золотую сеть. Природа тут же ожила и в лесной чаще защебетали птицы, загудели насекомые, а утренний ветерок приятно ласкал лицо. Прохлада растворилась между деревьями, прячась от солнечных лучей, и стало совсем хорошо.

– Сегодня должен быть замечательный день! – блаженно улыбнулась старушка, подставляя лицо под солнечные лучи. – Жаль, что ненадолго. Ну, ничего, еще две рундины ненастья и погода успокоится. Завтра пойдем за красным папоротником и в грозовую ночь поставим настойку. Тогда она получается крепкая и ароматная.

– А вы все время жили здесь? – спросила я, надеясь, что женщина хоть что-то расскажет о своей жизни. – В таверне?

– Да, она досталась мне от моей матери, - ответила госпожа Розмари и грустно вздохнула. – Я тоже хотела оставить ее своей дочери, но Агния умерла. Упала в реку, и девочку унесло течением… Ей было пятнадцать лет.

– Нам очень жаль… - я пожалела, что завела этот разговор и разбередила старые раны.

– Да… в этом году ей бы исполнилось двадцать пять лет… - старушка вытерла одинокую слезу и улыбнулась. – Я родила ее поздно. Уже и не надеялась, что у меня будет ребенок, но однажды в таверне появился красавец Мулан и вскружил мне голову. Через три дня он исчез, прихватив все мои сбережения, но оставил мне намного больше. Агнию.

– Каков подлец, - возмутилась я, и она вдруг рассмеялась, посмотрев на нас озорным взглядом.