Случилось это печальное событие много лет назад до дня моей собственной практики. В будущем, спустя десяток лет, уже став опытным «полевиком» и лидером общественной инспекции по борьбе с браконьерством (проект WWF и Мюнхенского зоологического общества), заехал в тот район и постоял молча у памятного знака, отдав дань уважения и скорби…

Разумеется, тем летом 1989 я даже не думал останавливаться, когда истекли отведенные на полевую практику две-три недели. Уже по возвращении с территории заповедника в родную Кушку, замдиректора подкинул очередную «замануху»: «подсчитаешь куланов в пойме Кушкинки?».

В те годы эти удивительные животные мигрировали с Бадхызского плато к летним водопоям, часть популяции на север в сторону реки Теджен, основная группа на юг к нашей маленькой речушке. Вот несколько долгих дней и бродил с биноклей и картой-схемой местности рядом с родным городом Кушка, оглядев практически все лощины от поймы и на несколько километров к северу от системы инженерных сооружений на госгранице и до Почтового бугра рядом с соседним селом Моргуновка. Должен признаться, наиболее трудной частью испытания было – проснуться в три-четыре утра и дойти до рассвета до берега поймы до начала ухода куланов с водопоев в холмы, ведь в юности так сладко спится именно на рассвете.

Кроме того, должен также добавить, что интерес к природе, стремление к наблюдениям разнообразнейших сторон студента тогда использовали, что называется, «на всю катушку». За дикими животными наблюдать всегда интересно, но ведь попросили посодействовать и в скучнейшем занятии по изучению стока воды в пересыхающих речках Кушкинка и Ислимка (на карте обозначена как Эгри-гек, к северо-западу от населенного пункта Чеменабат). С другой стороны, чисто логически это предложение оказалось рациональным использованием всех возможных ресурсов, ведь в заповеднике тех лет не всегда могли выделить автомашину для внеплановых (скажем так) исследований, а я мог спокойно воспользоваться отцовским мотоциклом «Урал».

Поэтому пару дней возил Александра Жемчужникова по этим речкам и помогал проводить измерения через каждые сколько-то сот метром. Ох и нудно было сидеть и ждать, пока поплавок проплывет контрольный участок, отсекая по секундомеру нескончаемые секунды и по этому времени затем вычислять скорость течения…

Кроме того, я ведь терпеть не мог математики и цифр, а куда без нее при обработке данных не только по этому стоку, но и интереснейших авиаприключений и пеших «бродилок»?

А также, в действительности ранее, до того переполненного впечатлениями и эмоциями полевого практикума, вообще не задумывался о необходимости фиксировать увиденные явления в природе и, в более широком плане, взаимоотношениях лиц в полевых условиях, и укладывать их в сжатые строки, будь то чисто научные отчеты или житейские рассказы.

Поэтому придется вновь повторить: помимо всего остального, первые реальные навыки обработки результатов собственных наблюдений получил как раз в то лето вроде бы малозначимого посещения конторы государственного заповедника, во многом благодаря вдумчивому и бережному отношению со стороны видавших виды сотрудников научного отдела к набирающему опыт начинающего «биолуха».

Опять-таки, уже с высоты накопленного жизненного опыта, оглядываюсь назад и с искренней благодарностью думаю: «а ведь Семеныч с первой встречи умудрился разглядеть во мне какие-то задатки, черты упертости будущего «научника», в наличии которых во мне самом тогда я сам так сильно сомневался».

Вроде бы не предполагающий дальнейшего развития обыкновенный дневник полевой практики среднестатистического третьекурсника мой научный руководитель по биофаку Туркменского государственного университета Меред Сапаргельдыев вдруг решил принять как курсовую работу, причем даже без оформления ее в письменном виде и без последующей защиты. Однако я ее все-таки, что называется, «довел до ума» и отложил куда подальше. Потом добавились наблюдения последующих лет разных сезонов года, и получился дипломный проект «Элементы этологии кулана на летних водопоях в бассейне реки Кушка».

Замечание «про между прочим», необходимое упоминание еще об одной детали, которая оказала влияние в глубоком будущем, а именно первое тесное соприкосновение с таким понятием как плагиат: честно говоря, и сам не придавал особого значения результатам своих полевых исследований. Вроде бы ничего значимого, лишь гулял в свое удовольствие в живописных, недоступных для многих людей, районах родного Туркменистана, общался с крайне интересными людьми, на которых смотрел снизу вверх – «как же, настоящие ученые!».

Однако в какой-то сентябрьский день, то есть, почти немедленно по возвращению в университет, меня остановил в коридоре другой доцент кафедры зоологии Нурмурад Ишадов. И поинтересовался ехидно: «ну что, сколько там куланов в заповеднике бегает?». Причем что-то дожевывая, смотря куда-то в сторону, а не прямо в глаза…

Не знаю, как бы я поступил тогда, пригласи он меня в кабинет и заговори со мной как с равноправным коллегой, а не как с несмышлёнышем.