Большую часть времени дом пустовал, но иногда соседи видели, как по вечерам в нем зажигают светильники. За плотными шторами двигались силуэты людей, но все происходило практически безмолвно. Никогда из этого дома не доносилась музыка или женский смех, не звучали заздравные тосты, не раздавался звон бокалов.

В общем, у соседей не было повода злословить в отношении этого дома или его жильцов. Тем не менее, они относились к этому строению немного настороженно, потому что неизвестность всегда пугает. Добрые горожане понятия не имели, что в определенных кругах у этого дома все-таки имелась репутация, да еще какая.

О ее наличии говорило хотя бы то, что ни разу этот дом не подвергся взлому или налету лихих людей. Он стоял себе пустой и надменный, а преступники и смотреть не смели в его сторону, хотя наверняка на его двух этажах нашлось бы чем поживиться.

Опытный шнифер, проходя по Пчелиной улице и пристальным взором поглядывая на замочные скважины дверей лишь отмахивался в ответ на вопрос своего юного ученика.

– А этот чем не хорош? Подходящий же! И похоже, что пустой.

Старый домушник только усмехался в седую бороду.

– Нет, этот мы работать не будем.

– А почему?

– Потому что сегодня мы с тобой его вскроем, а уже завтра можем проснуться мертвыми. Знаешь, как это? Это когда человек просыпается от того, что ему перерезали горло.

– Ого. А кто...

– А вот этого тебе знать пока не положено. Шагай мимо.

В один из весенних дней, под вечер, в аккурат через час после того, как из двери этого загадочного дома вышла служанка, к нему подъехала карета. Экипаж был создан настоящим мастером: резные дверцы, кованные спицы на колесах, два стеклянных фонаря в латунной оправе на лакированной крыше. Но нигде не было заметно герба владельца кареты. Даже на кучере был надет грубый шерстяной армяк без всяких опознавательных знаков.

Из кареты вышли четыре человека в черных одеждах и широкополых шляпах. Трое зашли внутрь, а один остался снаружи. Он замер у двери, цепким взглядом окидывая окрестности и вид у него был настолько недобрый, что случайный прохожий решил перейти на другую сторону улицы, чтобы не протискиваться мимо этого зловещего незнакомца.

Карета, высадив своих пассажиров, тронулась с места и свернула на ближайшем повороте в сторону Глейпина, королевского дворца. Через некоторое время в доме зажгли свечи, а чуть позже из труб начали подниматься струйки сизого дыма.

Прошло около часу и дорогой экипаж вновь подкатил к загадочному дому. Из него не торопясь выбрался человек в богатом камзоле, но не вошел в особняк, а предупредительно распахнул вторую дверцу кареты перед своим спутником. Следом за ним из экипажа вышел еще один гость. То был человек среднего роста, телосложение которого полностью скрывал длинный темно-синий плащ.

Страж, который все прошедшее время не покидал свой пост у дома, мгновенно склонил перед последним прибывшим голову и не меняя позы отворил перед ним входную дверь.

Через минуту колеса кареты отсчитали положенное число камней овергорской мостовой, и улица перед домом опустела. Лишь мужчина в черной одежде по-прежнему неподвижно стоял рядом с его наглухо запечатанной дверью.

Вечером Пчелиная улица наполнилась народом. Труженики возвращались с работы, хозяйки волокли из лавок корзины с продуктами. Но никто более не входил в особняк, хотя многие прохожие бросали на него торопливые взгляды.

Наконец из переулка напротив дома появился человек, который направился прямиком к его двери. У человека было землистого цвета лицо и мешки под глазами, которые намекали на пристрастие к горячительным напиткам. При этом одет он был вполне прилично, хотя по фасону его камзола можно было с уверенностью утверждать, что к знатному сословию он не принадлежит. У человека была квадратная фигура биндюжника и могучие кулаки, при этом на лице застыло выражение тревоги. Он шел к дому будто бы нехотя, словно это строение тянуло его к себе невидимым канатом, которому он не смел сопротивляться. Перед стражем человек остановился, как вкопанный и чуть втянул голову в плечи.

– Распахни камзол, лацканы выверни наружу, – не утруждая себя приветствием процедил охранник.

Квадратный человек безропотно выполнил приказание.

– Можешь войти.

В прихожей его встретил еще один человек в черном.

– Оружие на комод, – надменно бросил он гостю.

– Нет оружия. Знал, куда иду, – буркнул посетитель.

Не удовольствовавшись ответом, человек в черном тщательно обыскал гостя. Потом выпрямился,брезгливо отряхнул ладони и произнес:

– Сидеть на стуле напротив собеседника. С места не вставать. Вопросов не задавать. Отвечать кратко и внятно. Имен не называть. К собеседнику обращаться: "ваша светлость". Все понял?

– Угу.

Человек в черном отрывисто и громко два раза постучал в дверь, ведущую во внутренние покои особняка. Затем чуть приоткрыл ее и негромко промолвил:

– Он прибыл.

– Который? – голос, который ему ответил из комнаты, был пронизан повелительными интонациями.

– Первый.

– Введи.

Посетителя допустили внутрь. Вся комната пола погружена в полумрак, она освещалась пламенем только одной свечи, что стояла в массивном бронзовом подсвечнике посредине овального стола. За столом сидел один человек, лицо которого было практически не различимо из-за темноты и опущенного на лоб капюшона темно-синего плаща. За спиной этого человека на фоне окна виднелась еще одна фигура, а кроме того, двое в черных одеждах сидели на стульях по обе стороны от входной двери. Их роль была понятна, потому что правая рука каждого сжимала рукоять короткого меча.