— Тут уж ничего не поделаешь, — Развел я руками: — Главное — продолжать выживать!

— Ты уж постарайся! — От всей души попросила Хэруки.

Погрузившись в лимузин, отправились в зоопарк, посмотрели на потешных зверяток, на обратном пути набрали газировки со сладостями, и вернулись домой. Поиграв в карты, «Монополию» и «Фамиком», разошлись по комнатам — время позднее, а нам с утра на пляж!

Спустя полчасика после «отбоя» немного запыхавшаяся Хэруки (я временно маломобилен, поэтому большую часть усилий приходится прилагать ей) приземлила подбородок мне на грудь, и, глядя в глаза, робко предположила:

— Кейташи вроде бы и вправду сильно жалеет о своем проступке.

— Правда жалеет, — Кивнул я: — Но мы к ним не полезем, верно?

— Верно! — Кивнула она: — Пусть сами разбираются!

Перекатившись, она прижалась ко мне, прикрыла глаза, и почти сразу засопела. Полюбовавшись этакой красотой, уснул и я.

С утра, когда мы завтракали тем же самым, почтовый фургон привез натурально два огромных мешка писем. Отдельно от них, в коробке — письма «официальные», от правительств, контор и «селеб». Ознакомившись, понял, что названия части желающих мне выздоровления стран мне даже не знакомы, равно как и многочисленные имена отправителей. Но все равно очень приятно!

Включили новости — слоган «BLM» ушел в народ, и его с трибуны произносил даже сам Буш-старший, стараясь угомонить народные чернокожие волнения, которые никак не хотят идти на спад. Само собой, процветает «лутинг» — он же грабежи и мародерство, и важные дядьки расстроены — они же теряют деньги. Немного ржаки: японские конторы и магазины почти не трогают — за этим следят авторитетные черные, исключительно из любви к великолепному мне.

Вечером к нам прибудут журналюги — выдавить из меня еще немного хайпа — и я обязательно подкину в топку пару дровишек. Давай, родимая, загнивай!

— Зачем ты это делаешь? — Подозрительно перевела взгляд с разгневанной чернокожей толпы по телеку на меня Кохэку.

— Я ничего не делаю, просто потусил с хорошим репером, а потом сказал все, что думаю, — Отмазался я: — Народ просто так в копов камни кидать не пойдет. Если мой «кейс» спровоцировал вот такое, значит системные проблемы и народное недовольство давно копились, а сейчас просто вырвались наружу. Если бы эти афроамериканцы были довольны жизнью, никаких беспорядков бы и не было.

— Не нужно сваливать все на Иоши! — Встала на мою защиту лучшая девочка.

— Именно! — Одобрил я: — Наш мир — очень хрупкое место с целым ворохом уязвимых мест. Я просто неумышленно попал в одно из них.

— Жалко негров! — Вздохнул Кейташи.

— Ой, не надо прикидываться добреньким! — Фыркнула Кохэку, и мы отправились собираться на пляж — погода за окном великолепная!

Американские похороны я много сотен раз видел на экране, но лично такие посетить довелось впервые — я же не могу не побывать на оплаченных полицейским департаментом штата Нью-Йорк похоронах невинно убиенного, двадцатидвухлетнего Тайрона с невыносимо ироничной фамилией Блэк. Наш адвокат объяснил это так:

— Технически, нет никаких доказательств того, что Тайрон скончался ДО прибытия полиции. Понимаешь, чем это чревато?

— Понимаю! — Кивнул на тот момент еще лежащий в больнице я: — Не оказали помощь смертельно раненому.

— Именно! — Обрадовался пониманию юрист: — Поэтому полиция пошла на сделку с матерью Тайрона — они оплатят его похороны по высшему разряду, выплатят ей некоторую компенсацию… Впрочем, для чернокожей матери-одиночки с тремя оставшимися сыновьями, старшему из которых — тринадцать, сумма там просто чудовищная. А учитывая, что ты собрался оплатить им колледж…

— Жертва Тайрона не была напрасна! — Лицемерно подвел я итог.

Сколько ни кутайся в броню из цинизма и черного (хе!) юмора, но родители своих детей хоронить не должны, и вид плачущей, укутанной в черный платок, полной чернокожей дамы чуть за сорок — в документах посмотрел, после Тайрона долго не могла забеременеть, поэтому он у нее — самый любимый, несмотря на парочку отсидок и кучу прочих «уличных» проблем. Матери вообще нередко проблемных детей любят больше, чем образцовых — отзывался комом в горле. Совесть здесь ни при чем — тут-то я реально просто случайно попал «под замес», а такие негры как Тайрон один черт долго не живут, потому что принцип «разбогатей или сдохни» изобрел нифига не Фифти Цент. Как ни прискорбно, но умереть полезнее, чем в тот вечер, у него бы никогда не получилось!

Само действо происходит под открытым небом, на ухоженном, поросшем ровненькой зеленой травкой, образцово-показательном кладбище в пригороде Нью-Йорка. Последнее пристанище представителей местного среднего класса. Не удивлюсь, если Тайрон — первый чернокожий, которого тут хоронят в принципе. В наличии матово поблескивающий в свете солнца дубовый гроб, от которого Хэруки еще грустнее, и католический пожилой чернокожий поп из прихода семьи Блэк, который прямо сейчас толкает речь о том, каким замечательно любознательным ребенком был покойный много лет назад. О покойниках — или хорошо, или ничего.