Не могу объяснить почему, но Григ раздражает. Я всегда так реагирую на влюблённых в меня парней, которым не могу ответить взаимностью. Наверное, дело в том, что я ощущаю себя последней сволочью. Ведь вижу же — хороший парень, а сердце не ёкает. И отшить сразу тоже не выходит, воспитание и жалость мешают. Раньше в такие ситуации попадала всего дважды, — далеко мне до красавицы Генерис, — а теперь приходится сторониться трети мужчин-новобранцев.

Но выбора у меня не осталось — краем глаза я заметила, как в мою сторону направляется здоровяк Хорс с самодовольной улыбкой на лице. Выбор между этими двумя очевиден.

— Спасибо, — негромко поблагодарила я Грига, опускаясь на лавку возле него. Он, отчаянно краснея, завёл какую-то болтовню о тренировках и скором полевом выезде. Все новички этого года страстно ждали первого столкновения с нечистью. Я их энтузиазма не разделяла, потому что отставала от других на два месяца обучения, но поблажек мне никто делать не собирался.

Тут я заметила, что стук ложек стих, и почти все сидящие обернулись в сторону входа. Подняла голову и застыла. С губ невольно сорвалось:

— Эльф?

Сказала и сразу же спохватилась. Никаких эльфов в Орме не было, но вошедший в залу выглядел именно как представитель этого волшебного народа. Правильные черты лица, бледная сияющая кожа и шелковистые чёрные волосы по пояс. Ушные раковины гораздо длиннее, чем у людей, заострённые.

В тишине он явственно услышал мой возглас, потому что обернулся и посмотрел. Льдисто-серые глаза, в которых словно истаяли все краски, обдали холодом. В затылке зазвенело от плохого предчувствия, но даже если бы интуиция молчала, я и сама догадалась бы, что ждать от остроухого ничего хорошего не следует.

— Эльф? — тихо шепнул мне на ухо Григ. Кажется, парень решил воспользоваться моим замешательством, чтобы подобраться поближе. — Нет, его зовут Айолин. Он гомункул.

— Гомункул? — механически переспросила я.

— Ты никогда не слышала про них? — поразился Григ.

Я промолчала. Про гомункулов я знала, но лишь из истории своего мира. Помню, как смеялась над средневековыми алхимиками, когда узнала, что они пытались создать человека из смеси навоза и мужского семени. Озвучивать эту информацию я благоразумно не стала. Если судить по эльфоподобному Айолину, здешние искусственно созданные существа едва ли вышли из навоза. Наконец, я прервала своё затянувшееся молчание:

— Их создают алхимики?

— Не совсем, — покачал головой мой собеседник. — Алхимик делает жизнеспособную заготовку, а маг придаёт ей нужные свойства. Пол, внешность, способности. Гомункула может вырастить только искусный алхимик с подходящим магическим талантом. А вдохнуть искру жизни способны лишь немногие волшебники. Поэтому гомункулов немного — обычно их создают для себя или в редких случаях покупают у тех, кто способен их создать.

— И зачем они нужны? — не совсем поняла я.

Григ замялся и покраснел, будто маков цвет.

— Помощники, слуги, стражи. Маги часто чураются общества других людей и даже себе подобных. А гомункул может ассистировать в экспериментах и при этом хранить все тайны своего хозяина. Бывают и другие дела…

Почему-то я не сомневалась, что под «другими делами» Григ имел в виду согревание постелей, но воспитание помешало ему обсуждать чужую интимную жизнь с девушкой. Дальнейшее пояснение лишь сильнее укрепило мои подозрения.

— Ничего сложного, правда, они делать не способны. Всё-таки не люди, лишь безвольные оболочки. Зато чётко выполняют приказы, гораздо выносливее и сильнее обычных людей, хорошо обучаемы.

Я вновь взглянула на эльфоподобного мужчину. Он замер посреди зала и о чём-то негромко разговаривал с Крисом. Айолин стоял ко мне спиной, но я отчётливо видела улыбающееся лицо моего наставника. Если судить по лицам остальных орденцев, наш мастер-убийца единственный, кто по-настоящему обрадовался приходу гомункула.

— Он не похож на безвольную оболочку, — наконец, резюмировала я.

— Души в обычном понимании у него нет, — равнодушно ответил Григ, потерявший интерес к теме нашего разговора. — Видимость жизни в гомункуле зависит от искусности мага. Чем сильнее творец, тем убедительнее его создание будет имитировать поведение нормального человека. Но Айолин, и правда, очень силён. Гораздо сильнее, чем все остальные гомункулы. Нам повезло, что его отдали ордену.

— Кто отдал? — спросила я, хотя внезапно осознала, что знаю ответ на вопрос и без Грига.

— Принцесса Лидия. После того, как стала королевским магом. Не знаю, имён остальных, но один из них, похожий на змею, работает в библиотеке академии.

Я пытала Грига ещё минут пять. Раз уж показала свою неосведомлённость, осторожничать поздно. Тем более в кои-то веки мне повезло — оказалось, что брат молодого мужчины алхимик, и он учился в академии одновременно с Лидией.

Создание заготовок для гомункулов и их оживление — часть обучения алхимиков и магов. Обычно, правда, больше теоретическое, потому что редким алхимикам-студентам удаётся создать жизнеспособные образцы. И ещё реже среди обучающихся находятся маги, которые могут сделать что-то путнее из заготовок.