Безучастно я разглядывал типовые прилавки, спокойную темноту за окном и молодую, но неказистую уборщицу, неуклюже крутящуюся вокруг своего ведра. Постепенно она подобралась со своей шваброй ко мне, поймала мой взгляд и без всякого стеснения села напротив.

– Чего хотела-то? – улыбнулся я, увидев, что она все-таки немного смущается.

– Хотите, я вам погадаю? – вдруг прошептала она, протягивая свои руки вперед. – Недорого, всего пятьсот рублей.

– А что?! Давай!

С готовностью я протянул ей свою ладонь. Мне казалось, что это будет весело, по крайней мере не скучно.

– Эй, Прасковья! – раздался грозный окрик из-за кассы. – Ты там опять к клиентам пристаешь?!

– Да все в порядке, хозяюшка! – вернул я на кассу с улыбкой. – Пущай помучит меня мальца!

Кассирша успокоилась, а новоявленная гадалка уже исследовала мою ладонь. Делала она это весьма потешно – наклонялась почти вплотную к руке, щурилась, неловко разглаживала складки на коже.

– Сколько вам лет? – спросила она, не отрываясь от изучения моих линий.

– Почти сорок. Это важно?

– Еще бы! – хитро улыбнулась гадалка-уборщица. – Значит, так… – наконец она отодвинула лицо от моей ладони. – Очень скоро вы влюбитесь.

– Вот как?! – изобразил я удивление на это самое что ни на есть стандартное предсказание. Думаю, она говорила это каждому, кому бралась гадать. – Может, я уже влюблен?

– Может, и так, – неожиданно она вдруг стушевалась.

– Да ладно, ладно, – подбодрил я, – это шутка была такая. – Ну, так что, получится у меня что с этой любовью? – я стал «играть в гадание» дальше.

– Не, это вряд ли. Наверняка не выйдет у вас ничего.

– Ну надо же! – искренне удивился я нарушению «шаблона» с ее стороны. – Чего там еще меня ждет?

Она опять сощурилась над моей ладонью, то сгибая ее, то вновь распрямляя, как будто закрывала и снова раскрывала маленькую книжку.

– В ближайшем будущем больше ничего. Жить будете долго, богато, но одиноко, – она отпустила мою руку, давая понять, что сеанс окончен.

Последние слова мне не понравились. Как-то уязвленно, болезненно они резанули по моему самолюбию. И это несмотря на то, что я не мог серьезно отнестись ко всем этим глупым предсказаниям.

Тут моя гадалка взяла и протянула мне свою ладонь.

– Ты чего это? Хочешь, чтобы погадал тебе? – усмехнулся я.

– Не. Пятьсот рублей, как обещали.

– А, ну да! – я достал бумажник, самой мелкой оказалась тысячная купюра. – Вот тебе тысяча… – я протянул ей бумажку, а потом добавил, – может, скажешь, как ее зовут, эту любовь мою будущую?

– Не, этого по ладони не определить.

Она улыбнулась мне своей некрасивой улыбкой и вернулась к швабре.

Приехали. Заснеженный коттеджный поселок в нескольких километрах от Петрозаводска. Разношерстные домики, полутораметровые заборы финского стиля. Наспех очищенная дорога в одну полосу, где разойтись двум машинам уже никак. Редкие уличные фонари, лишь кусками теснящие непроглядную темень полярного вечера. Свет от фар двух наших машин освещает улицу и медленно падающие крупные снежинки.

– А точно здесь? – сомневается Мишка, выпрямляя затекшую спину и вытягивая в стороны уставшие руки. – Уверен?!

– Конечно, уверен! – успокаиваю я.

Вадик прислал мне точные координаты, и мой планшет сообщал, что мы как раз там, где и должны быть. Плюс-минус десять метров. Пара ворот с обеих сторон, одни из которых должны быть его.

– Вадя, дружище! – прямо на улице кричу я в телефон, стремясь переорать плохую связь. – Мы тут с Мишганом около забора твоего уже час битый топчемся! Ты хоть выйди, встреть нас, что ли! А то стоим тут, дорогу перегородили, соседей твоих смущаем!

За нами уже стоял какой-то джипчик, нервно мигая фарами.

– Ничего, подождет, – ответил я на озабоченный взгляд Мишки. – Дороги надо нормально чистить, а не фарами мигать!

Стоим, смотрим вправо и влево, заглядывая через забор в ожидании Вадика. Нетерпеливый сосед уже жмет на клаксон.

В этом шуме мы не заметили, как, хрустя снегом, прямо сквозь свет наших фар подошел наш товарищ. Расстегнутый пуховик, шапка набекрень, едва заметная сдержанная улыбка.

– Чего топчемся, мужики? – подходя, говорит он. – Ждете кого, что ли?

Обнялись, поцеловались. Наш торопыга уже вышел из своей машины и вовсю матерился. Я было повернулся в его сторону, чтобы объяснить ему, как надо вести себя в таких ситуациях.