Мне приходилось ранее слышать о подобных обычаях и потому, рассказ паренька меня заинтересовал.

– А допустим, что все мальчики – близнецы погибнут, что тогда?

– Тогда просят совет у Дарьяна. Но такого пока не было, ведь он бережёт детей короля.

– Понятно, ты ищешь приключения, но причём здесь я?

– Вам грозит беда, и я обязан помочь.

– Да, ты просто мне зубы заговариваешь! – я не спешила верить в его историю.

– Я говорю правду! Выслушайте до конца.

Синие глаза так искренне и с мольбой смотрели на меня, что я решила повременить с выбрасыванием собеседника из звездолёта.

– Да, я соврал, что мне нужна помощь, и что я хочу попасть домой, но поймите меня, я это сделал для того, чтобы поговорить с вами наедине. Обещаю, больше врать не буду.

– Ладно, – нехотя поверила я, – допускаю, что это было не вранье, а маленькая хитрость. Можешь продолжать.

Я поставила свободное кресло напротив моего гостя и села.

– Вас не удивило, откуда я знаю ваше имя? – спросил мальчик.

Вопрос действительно на засыпку. Больше всего обо мне знает лишь налоговая полиция, меньше всего мои немногочисленные, но верные друзья. Ни к тем, ни к другим Будущий Король не имел отношения. Ещё одно обстоятельство, которое меня беспокоило – это то, что ждал он меня у моего звездолёта. А на этой планете о моём прибытии знало едва ли больше двух человек: один из них – я, а другой – вице–президент. Ну, с большой натяжкой включу в этот список секретаря, но могу ручаться, он даже под пытками не выдаст ни одного имени или фамилии.

Информация о жизни таких богачей, как я является запретной и к тому же трудно добываемой и разглашается лишь после смерти. Даже журналисту, чтобы пообщаться со мной пришлось бы заранее заручиться согласием всех органов, которые ведут мою финансовую деятельность и обеспечивают тайну денежных и иных операций. Афиширование моим положением в обществе может привести к плачевным результатам их деятельности. Чтобы эти органы дали согласие, они должны получить моё, а я такого ни одному их них не давала и давать не собираюсь. Так что я богата, но незнаменита. И такая жизнь меня вполне устраивает. А люди, чем меньше знают, тем крепче спят.

– Вообще–то, мне интересно знать, как тебе удалось это выяснить, – ответила я на его вопрос.

– Я объясню, – поспешно заверил паренёк. – Вот уж почти два года, как я блуждаю по звёздам в поисках приключений на свою голову. Про Дарьяндес я сказал правду и пока не совершу десять подвигов, не могу вернуться домой. Всё это время я не совершил ни одного подвига и пребывал в отчаянии. Подвигом считается спасение чей–нибудь жизни – это как минимум. А на что–то большее, мне казалась, я вообще не смею рассчитывать.

– Но ты же ещё не взрослый, как тебе удавалось выживать вдали от дома?

– Было трудно, но не об этом речь. Недавно наш главный Бог Дарьян посетил меня во сне и сказал, что я должен совершить единственный подвиг, который будет приравнен к десяти. Мне надо спасти Воскрешающую…

Нервная дрожь пробежала по моему телу, начиная с шеи и теряясь где–то в районе пяток. Сразу стало не по себе. Стараясь изо всех сил сохранить хладнокровие, я спросила:

– И тебе удалось её найти?

– Дарьян подсказал, где она и вот я здесь.

– То есть, ты… имеешь в виду… меня?

Мальчик закивал головой, не переставая смотреть на меня внимательными, немного грустными глазами.

– Ты ошибаешься. Я не та, кто тебе нужна, – произнесла я уверенно, надеясь посеять в его душе зёрна сомнений. – Разве мало во всей вселенной женщин с именем Лануф?

– Да, я могу ошибаться, но не Дарьян. Он знает всё!

Похоже, зёрна сомнений попали в не благодатную почву. Будущий Король был верен себе, в то время как я пребывала в полнейшей растерянности.

– Я ожидал, что вы будете отрицать свой дар, – продолжил он, – и потому у меня есть доказательство.

Я сидела в кресле и чувствовала, как леденеет сердце, а в ладонях появился странный зуд. Хотелось потереть руки друг об друга, но я не позволила себе даже пошевелиться. Мальчик полез в карман рубахи, затем медленно вынул что–то, спрятанное от моего взора в кулаке. Протянув ко мне руку, он медленно разжал пальцы, и я увидела то, отчего у меня остановилось дыхание… мертвую птичку!

Я только успела заметить ее жёлто–зелёные перья и скрюченные когти, как сработала моя давняя привычка, не раз спасавшая меня от неприятностей – я закрыла глаза.