Это была всем известная халява. По роду занятий я редко отказываюсь от бесплатных рекламных поездок и никогда — от бесплатной еды.

Я подошел к ближайшему столу, зацепил ножом паштетную скульптуру Зигмунда Фрейда и намазал толстый слой деликатеса на кусок черного хлеба. Один из лакеев с встревоженным видом направился было ко мне, но я взглядом поставил его на место. Поверх паштета я уложил два толстых ломтя ветчины, слой сливочного сыра, несколько полосок копченой лососины, таких тоненьких, что через них, казалось, газету можно было читать, и увенчал сооружение тремя полными ложками черной икры. Лакей следил за моими манипуляциями и все меньше верил своим глазам.

В руках у меня оказался один из великолепнейших Сэндвичей Хилди.

Но только лишь я собрался его надкусить, как рядом со мной возникла Крикет и протянула бокал голубого шампанского. Хрусталь звякнул с мелодичностью чистого льда, когда я коснулся края ее бокала.

— За свободу прессы! — предложил я.

— За четвертую власть, — согласилась Крикет.

Лаборатории "Юнайтед Био" находились на окраине нового пригородного района, почти в семидесяти километрах от центра Кинг-сити. Большинство бегущих дорожек и эскалаторов еще не работало. Открыта была только одна станция туннельного поезда, но до нее было километра два. Прибыли мы в составе целого флота авто на воздушной подушке, принадлежавших компании. Все машины были на месте и ждали у входа в офис, чтобы отвезти нас обратно на станцию. Во всяком случае, я так думал. Мы с Крикет забрались в одну из них.

— Мне в высшей степени неловко сообщать вам подобное, — забубнило авто, — но я не могу отправиться, пока мероприятие не закончится или пока моя загрузка не достигнет семи пассажиров.

— Сделай исключение, — ответил я. — Нам нужно успеть к определенному часу.

— Быть может, вы объявляете чрезвычайную ситуацию?

Именно это я и собирался сделать, но вовремя прикусил язык. До работы я доберусь без проблем, но потом никуда не денусь от долгих объяснений и крупного штрафа.

— Когда я буду писать статью, — пошел я другим путем, — и упомяну в ней эту дурацкую задержку, которая представит "Юнайтед Био" в невыгодном свете, твое начальство будет крайне недовольно.

— Эта информация беспокоит меня и тревожит, — отозвалось авто. — Я всего лишь выполняю подпрограмму из не полностью активированной программы компьютера "Юнайтед Био" и желаю только одного: угодить людям-пассажирам. Не сомневайтесь в моей готовности любой ценой удовлетворить ваши требования, поскольку я создан с единственной целью осуществлять удобную и скоростную транспортировку… И все же, — добавило оно после недолгой паузы, — тронуться с места я не могу.

— Да брось ты! — вмешалась Крикет. — Делать тебе больше нечего, как спорить с машиной.

Она уже вылезала. Я знал, что она права, но некая упрямая часть меня никогда не могла удержаться от подобных споров, даже если машины со мной и не разговаривали.

— Ты — порождение мусоровоза! — выпалил я и пнул авто по резиновой юбке.

— Без сомнения, сэр. Спасибо, сэр. Пожалуйста, сэр, приходите еще!

— И кто только программировал этого лизоблюда? — возмутился я, едва мы отошли.

— Некто с зацелованной до дыр задницей, — ответила Крикет. — Чем ты так недоволен? Пройти-то надо всего ничего. Лучше оглянись кругом.

Мне пришлось признать, что место довольно приятное. Прежде всего из-за его малолюдности.

Когда с самого детства изо дня в день везде, куда ни ткнись, пахнет другими людьми — отсутствие этого запаха сразу замечаешь и ценишь. Я глубоко вдохнул и уловил аромат свежеуложенного бетона. Я впивал всем существом образы, звуки и запахи новорожденного мира: яркие цвета незакрашенных пучков проводов, что торчали из недостроенных стен, будто первые бутоны на голой ветке; незапятнанный блеск меди, серебра, золота, алюминия и титана; свист ветра в штабелях труб — новеньких, еще не согнутых как надо и не обшитых изолирующим покрытием, еще испускавших резкий бодрящий запах прозрачного машинного масла, которым испокон веков промазывают только что собранное оборудование, прежде чем отгрузить его с завода… Все это действовало на меня умиротворяюще, поскольку означало тепло, безопасность, надежную защиту от вечного вакуума, победу человечества над недремлющими враждебными силами. Одним словом, прогресс.

Я начал потихоньку расслабляться. Мы пробирались сквозь груды стали, алюминия, пластика и стеклянных частей будущих зданий, и на меня нисходил душевный покой столь же глубокий, какой, должно быть, наполнял в незапамятные времена сердце канадского фермера, когда он смотрел, как колышется пшеница на его полях.

— Они тут пишут, что их система позволяет заниматься сексом по телефону, — это Крикет ускакала вперед и в ожидании, пока я подтянусь, принялась изучать пресс-релиз "Юнайтед Био".

— Подумаешь, новость. Люди начали заниматься сексом по телефону, когда еще и десяти минут не прошло с тех пор, как Александр Грэхем Белл его изобрел.

— Ты мне голову морочишь. Секс никто не изобретал.

Крикет мне нравилась, хотя мы и были конкурентами. Она работала в "Откровенном Дерьме", второй по величине электронной бульварной газете на Луне, и уже успела сделать себе имя, хотя ей не было еще и тридцати. В большинстве случаев мы пишем об одних и тех же событиях, а посему очень часто видимся по долгу службы.