– Не только, – просипел Танва, вспыхивая ещё ярче. – Я бесталанный ученик, у меня долгов на полгода, толку нет, только махару собираю…

Чалерм как-то подозрительно напрягся, а Вачиравит поморщился, потому что ничего не понял из бормотания мальчишки.

– Он считает, что не может учиться, как все, – перевела я, старательно шевеля губами. – Я слышала, как проходят уроки в его группе. Учитель его нарочно травит.

– Почему вы так думаете? – уточнил Чалерм, рассматривая меня.

– Потому что это глухому будет ясно! – выпалила я и тут же охнула от неловкости. Ну, что делать, потом извинюсь. – Я вам привела пример: какие символы рисуют на талисманах от крыс?

Чалерм перевёл взгляд на Вачиравита. Тот стоял угрюмый, чернее ночи, и узоры полыхали мертвенным сиреневым, как грозовое небо.

– Я не занимаюсь талисманами, – наконец выдавил он.

Танва даже помирать со стыда забыл, так изумился звуку Вачиравитовой речи. Я сама с трудом разбирала слова, когда он так бубнил.

– Ну что значит не занимаешься? Ты же махарьят, – напирала я. – Уж наверное, приходится защитные талисманы делать?

Вачиравит вжал голову в плечи, зыркая на меня исподлобья.

– Обычно рублю мечом всех тварей, – пояснил он и снова покосился на Танву, который так и таращился на него.

Я с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть под ноги – Кессарин бы так не сделала, но мне было уже почти наплевать, разоблачат меня или как. В два размашистых шага подошла и одёрнула Танву, чтобы перестал смущать этого хрупкого и ранимого лучшего, будь он неладен, охотника в клане!

– Хорошо, – прошипела я, – давайте позовём пранура Канавута. Он сможет оценить символы на талисмане?

Вачиравит вздохнул, а Чалерм поджал губы.

– Сможет, но не станет подвергать сомнению работу коллеги.

Боги небесные, мне нужна была огненная вода, желательно в виде дождя с неба. Пусть даже и я, и Буппа сгорим вместе с Саинкаеу, но от этой скверны мир надо срочно избавлять!

– Давайте позовём Адифепа, – вместо этого предложила я. – Уж у него, наверное, нет таких проблем?

Вачиравит приободрился и кивнул, а Чалерм вложил подбородок в ладонь и подпёр локоть другой рукой, приняв вид древнего мудреца.

– Пранья, я понимаю ваше негодование. Допустим, вы перескажете услышанное на уроке кому-то из подготовленных махарьятов, и, допустим, они подтвердят, что учитель Абхисит несправедливо оценивает этого ученика. Что мы будем делать в таком случае?

– Как что?! – рыкнула я и тут же вспомнила про устав, правила и непредусмотренные наказания. – Что у вас полагается за такое?

– Смотря за какое «такое», – наставительно сказал Чалерм и принялся бродить туда-сюда по гостиной, всё так же подпирая голову рукой, отчего больше обычного ссутулился. – Возможно, учитель сам заблуждается. В таком случае его надлежит отправить в отпуск для углубления знаний, но это можно сделать, только если совет старших учителей проведёт с ним проверочное собеседование и установит, что его знания недостаточны. Проблема в том, что учитель Абхисит сам является членом совета старейших учителей. Я сомневаюсь, что его коллеги будут судить его по всей строгости.

Я подошла к стене и со всей силы пнула ствол лианы деревянным сандалием. На лиане содралась тонкая кора и обнажился влажный зеленоватый слой под ней. Я для верности пнула ещё дважды, понадеявшись перерубить проклятую дрянь, но в итоге только оторвала кожаные ремешки. Скинув и второй сандалий, я швырнула их один за другим об стену. Дышать стало немного легче.

Когда я повернулась, Танва таращился на меня в ужасе, Чалерм – с намёком на усмешку, а Вачиравит смотрел в пол с выражением вселенской скорби и безнадёги. По его узорам от макушки до пят сбегали волны сиреневых вспышек, перемежаемые тьмой.

– Второй вариант, – с некоторым трудом продолжил Чалерм свою лекцию, – это что учитель целенаправленно делает поблажки одним ученикам и создаёт препятствия другим. Насколько мне известно, такое в уставе не предусмотрено, и наказание за подобное поведение, а также процедуру проверки надо сначала разработать.

Я хотела было взорваться, но сообразила, что в моём клане тоже, скорее всего, не было особого наказания учителю за травлю ученика. Если бы кто-то подобным отличился, его бы просто выгнали, и дело с концом. Но я уже уяснила, что выгнать кого-то с Оплетённой горы не так-то просто.

– А нельзя его амарду скормить, а? – фыркнула я. Нет, ну, в конце концов, я могла просто тихо ночью прирезать этого гада. Могла же?

Я встала, как пустившая корни. Вот это мысли у меня появляются… Он ведь не демон, не оборотень и даже не осуждённый душегуб. А я не глава его клана, не амард и не небесное божество, чтобы его судить и казнить. Я правда только что задумалась об убийстве, потому что учитель плохо знает свою науку или несправедлив к ученику? Это такую справедливость я несу миру?