— Теперь понимаю. Для только что вышедших из-за завесы игроков сила угрозы значительно меньше, чем для его соседа даже с месяцем существования без границ.

— Именно так это и работает. Но после недавнего обновления учитывается ещё и соответствие фракции игрока её религиозному пути. Понимаешь теперь, как сильно не повезло Ургадзилу, которому ты взялся помочь?

— Очевидно, было бы хуже, уведи он тёмных эльфов в Свет, — хмыкнул я.

— Это так, но и с Воздухом количество противников на него одного чрезмерно. Вам так не кажется?

— Я в этом уверен с того момента, как мой казарег донёс до меня примерное количество кочевников в степи.

— Жалеете, что согласились?

— Ни единой секунды. Эти кочевники рано или поздно пришли бы и ко мне, так я всего лишь защищаю своё, попутно выполняя материально подкреплённую просьбу Илата. И нам куда, и ему камни.

— Это хорошо, что настроены оптимистично, — произнесла Мать Вод. — Мне остаётся надеяться, что мои подданные не пересекутся с вами до того, как закончится важный для нас всех квест.

— Игроки? — уточнил я.

— Мобы и неписи, — пояснила богиня. — С игроком вам придётся встретиться, Ярогрейв. Вам всем придётся встретиться друг с другом.

— Именно поэтому вы вытащили меня посреди прохождения этапа квеста на поговорить про ихтиантов?

— А вам так сильно хотелось пройти двенадцать структурно одинаковых подлокаций в поисках статуэток и убийстве ради них мало отличающихся друг от друга существ?

— Не сильно, но это ведь этап важного для всех нас квеста. Вы сами произнесли эту фразу, неужели она только красивый мотивирующий маркер и больше ничего?

— Первый этап этого важного для всех нас квеста сделан по принципу «копировать и вставить», вы сами после третьего, в лучшем случае четвёртого, набора статуэток прокляли бы всех и вся, а впереди ещё восемь таких же наборов. Оно правда вам надо, Ярогрейв?

Последний вопрос Шаласса спросила так, что меня пробрало. И в самом деле, двенадцать подземелий, подобных виденному, пройти спокойно и с полным сохранением рассудка было бы тяжело даже самому уравновешенному и просветлённому человеку, как бы сильно он не стремился показать обратное. Что уж говорить обо мне, в своей асханской жизни никогда психической стабильностью не отличавшемуся. Только для чего в таком случае был придуман этот этап квеста?

— А потом представьте, что за эти субъективные часы, которых в лучшем случае не меньше шести пройдёт, реальное время убежало на полтора-два часа. Какие эмоции вы испытали, Ярогрейв?

— Наверное, облегчение, — признался я спустя пару минут раздумий. — Все эти двенадцать подземелий мне бы казалось, что кочевники напали раз десять, не меньше, да и варвар с Запада вполне мог собрать все свои силы и прорваться если не до Баг-Даада, то до Грифоньего форта точно. Я бы наверняка накрутил себя до такого состояния, что в одно из последних подземелий прошёл бы в одиночку на чистой ярости. А тут новость, что ничего совсем уж фатально и непоправимого не случилось. Разумеется, я бы прыгал от счастья. Ну или повалился на землю с широкой улыбкой идиота.

— И квест оказался бы пройден не на максимум. Так что можете считать наш разговор моей маленькой компенсацией за своё согласие на мою просьбу. Никаких дополнительных этапов перед вторым основным. Помимо того, что вы вторым пройдёте первый.

В этот момент на лице, всю беседу остававшемся практически безжизненной холодной маской, появилась улыбка. Туман, окружающий лодку, растаял под неожиданно выглянувшим солнцем, вода поменяла цвет с уныло-серого на необычайной красоты бирюзовый, совсем рядом проплыла пятёрка дельфинов, вдалеке выпустил столб воды кит, над лодкой пролетела стая альбатросов. Завораживающее и жизнеутверждающее зрелище. А всего-то нужна была улыбка одна Матери Вод.

Не успел я обдумать эту мысль, как осознал себя кладущим на постамент двенадцатой статуи, из чего-то розового, такого же цвета и материала статуэтку неопределённого вида пушистого зверька с тремя длинными лысыми хвостами сантиметров сорока и ещё двенадцать маленьких вполовину меньше размером.

— Вроде всё, — спокойно произнёс я, стараясь ничем не выдать, что одиннадцать из двенадцати подземелий меня здесь не было. — Это было тяжело и долго, но мы справились.

— Ты прав, любимый, это было долго, — устало произнесла Ася у меня за спиной.

Обернувшись, я увидел нерадостную картину — абсолютно все, включая лисят, выглядели невероятно уставшими. Леартия и Надрация сидели у жёлтой статуи, прислонившись к ней спинами, Велес буквально укоренился в голый камень плато у соседней статуи, отращивая себе потерянные участки кроны, Ас и Буран разлеглись посередине площадки, а Отель и Пактиквул устроились рядом. Даже любимая сидела, обняв себя руками и прижав к груди колени. У меня самого бодрость еле-еле колыхалась на минимальной отметке в ярко-красной зоне последних пяти процентов.