— Поддержите раненого, он сейчас упадет!

Конь вошел под старинную арку каменных ворот, но во дворе не остановился, а повернул в дворцовую финиковую рощу, спокойно, точно бывал здесь раньше, и упрямо стал около старой беседки, обвитой виноградом. Правительница, а за ней все подруги воскликнули: «Ойе! Какой умный конь!» Но никто не знал, что делать. Тогда служанка, черная занзибарка, схватила с дорожки горсть песку, пошептала над ним и бросила разом себе за плечо.

— Я знаю, что надо делать, — уверенно сказала она. — Больной будет находиться в беседке, пока не выздоровеет. Судья даст письменное разрешение, чтобы женщины ухаживали за ним. «Благородный свиток» [8] это позволяет.

Занзибарка была сильная, самая сильная из всех. Она подхватила всадника, легко сняла его с седла и отнесла в беседку, где был разостлан белый войлок, поверх него пестрый ковер, а на ковре лежала зеленая сафьяновая подушка. Туда занзибарка положила раненого. Он лежал тихо, молодой, красивый, очень красивый, с завитком темных волос, прилипших к влажному лбу. Вдруг он сказал одно слово. Все с удивлением повторяли его и тихо сидели кругом, посматривая друг на друга. Больной снова прошептал это слово:

— Ватан!

Гуль-Чаман-Биби нахмурила прямые сросшиеся брови. Мрачная тень скользнула по ее смуглому, раньше беззаботному лицу. Но она была мудрая, очень мудрая, и лицо ее снова стало радостным. Она спросила:

— Кто объяснит, почему больной сказал: «Ватан»?

Все перешептывались. Одни говорили, что это имя любимой девушки, другие — что это имя врага, ранившего иноземца. Черная занзибарка, повидавшая много стран, объяснила:

— Вероятно, «ватан» — значит «вода». Прежде всего раненого надо напоить…

Гуль-Чаман решила:

— Верно! Подождем гадать, пока соберется совет. Придут старики, много знающие. Принесите одну чашку чистой воды, другую чашку козьего молока. Я сама буду лечить больного.

— А мы будем на тебя смотреть! — сказали девушки.

Занзибарка сбегала во дворец, принесла две деревянные миски с водой и козьим молоком и поставила их в изголовье больного. Правительница села на ковре, подобрав ноги. Она окунала в молоко смуглый палец с тремя серебряными кольцами и проводила им по губам раненого юноши. Он облизывал губы. Занзибарка мочила полотенца в чашке с водой и стирала брызги крови с лица и рук больного.

К вечеру вернулись с мешками фисташек и миндаля старейшины совета и были потрясены, узнав, что правительница племени, забыв свое высокое, самое высокое звание, сама сидит возле странного незнакомца и поит его с пальца молоком!..

— Вот что значит хоть на один день забросить государственные дела! Как теперь исправить упущенное? Что это за человек? А вдруг правительница изберет его своим мужем? А если он кафир? Или разбойник? Захватит государственную казну и с ней убежит? О горе нам! Вайдот! Вайдот!..

Совет устроил совещание. Все обдумывали меры, как избавиться от опасности, грозящей племени Люти. Некоторые предлагали дать больному чашку черного кофе, опустив туда шарик, приносящий вечное забвение… Да! Никто не дал более дельного совета!..

На другой день седобородые пошли во дворец смотреть раненого. Правительница разрешила приближаться только по одному, прикрывая ладонью рот и сняв туфли, чтобы шумом или дыханием не повредить больному.

Все согласились, что незнакомец молод, красив, очень красив, и потому особенно опасен… Никто не мог объяснить, что значит «ватан». Один старик, ездивший на север, в страну доулет-э-рус, заметил, что там похожее слово «ватаман» означает «главарь разбойников». Вайдот! Вайдот!

Совет обратился за помощью к знахарю и колдуну Газуку. В его старый кошель тогда перешло немало серебряных монет, после чего Газук изготовил зеленое лекарство и с ним явился во дворец. Газук обещал вылечить больного в три дня. Гуль-Чаман-Биби взяла из рук колдуна глиняный горшочек, понюхала и передала черной занзибарке:

— Дай ложку этого лекарства моему любимому коту. Если с ним ничего не случится, то мы начнем лечить раненого.

Занзибарка влила ложку лекарства в розовый рот белого пушистого кота. Он стал высоко прыгать, вскарабкался с диким мяуканьем на крышу дворца и свалился оттуда с раздувшимся, как шар, животом. Правительница приказала посадить знахаря Газука в дворцовый погреб, где он рыдал и выл несколько дней, после чего, выломав ночью решетку в окне, навсегда скрылся из пределов страны Люти.

Дни шли. Гуль-Чаман-Биби продолжала ухаживать за раненым, поила его с пальца козьим молоком, для чего сама доила своих коз. Больной начал поправляться, но оставался безумным. Часто он восклицал: «О моя прекрасная Ватан!» При этом на его ресницах показывались слезы. Он начал узнавать Гуль-Чаман-Биби и говорить. Однажды правительница спросила:

— Кто это Ватан?

— О, Ватан! — воскликнул больной. — О, моя бедная, оборванная, но все же прекрасная Ватан! — И снова слезы покатились по его исхудавшим щекам. Зачем ты мне напомнила это дорогое имя?