– Грейнджер, тебя, что обвинили в предательстве, что ты так убиваешься или кто умер?
– не выдержал кто-то из гриффиндорцев. Гермиона только хотела ответить. Но тут поднялся Лонгботтом. Что-то в нем изменилось буквально за минуты. Взгляд был тяжелый.

– Лонгботтом не лезь!
– Рон угрюмо посмотрел на Невилла.
– Ваше предательство…

– Предательство? Наше предательство? Тогда слушай, Уизли. Тебе будет полезно, - зло сказал Невилл и, взяв один из пергаментов, стал читать вслух.

– Я загадал, что если в течение трех дней никто со мной не свяжется, не напишет хотя бы одно слово, я умру. Просто лягу и умру. Зачем мне жить? Ради кого? Ради магического мира, которому на меня плевать? Они видят во мне только того, кто должен убить Волдеморта, - все содрогнулись, но Невилл даже не споткнулся на имени, за что заработал от слизеринцев уважительные взгляды.
– Должен. Кому я что должен? Почему я? Мне только пятнадцать. И пятнадцать мне останется навеки. Я знаю, что меня уже ничего не спасет. Но прежде чем умереть, я хочу снять этот груз с души. Я не верю в бога, не верю людям, которые называли себя моими друзьями. Они меня бросили. Мне некому рассказать, некому излить свою боль. Я решил это написать. Когда я закончу, наверное, сожгу их. Это просто моя душа, - Невилл замолчал. В зале стояла полная тишина. Драко под столом стиснул руку Адриана. Никто из слизеринцев не ожидал такого развития событий. Невилл взял другой листок и повернулся к Рону.
– Это лично для тебя Уизли. Это не мои слова. Их написал Гарри. О тебе. Я верил Рону. Мой лучший друг. Сейчас, сидя за этим почти разваливающимся столом, я пишу то, что чувствую. Я не верю тебе больше, Рон. Ты меня предал. Ты дружил с мальчиком-который-выжил, с героем магического мира. А видел ли ты меня, Рон? Хотя бы раз, ты думал обо мне как о простом мальчике. Ты спасал меня, помогал. Ради чего? Чего ты добивался? Ты хотел славы. Ты грелся в лучах славы героя. Только мне была не нужна эта слава. Ты предатель, Рон. Ты - предатель, - Невилл замолчал, потом вздохнул и, глядя прямо в глаза Рона, сказал.
– Я подтверждаю это Рон Уизли. Ты предал своего друга. Ты не помог ему, когда нужна была помощь. Тебе было на него плевать. И это очень точно показал весь прошлый год. Я, Невилл Лонгботтом, обвиняю тебя, Рональда Уизли, в предательстве.

В зале стояла полная тишина. Даже преподаватели молчали. Снейп смотрел на неуклюжего гриффиндорца с уважением, также как и слизеринцы. Вдруг зал разразился громом аплодисментов. Слизеринцы встали из-за стола и аплодировали Невиллу. Они оценили мужество Невилла Лонгботтома.

– Сядьте! Прекратите!
– закричала МакГонагалл.

– Невилл, - прошептала Гермиона. Невилл посмотрел на девушку - Речь о предательстве. Сэр Чарльз.

Невилл несколько секунд непонимающе смотрел на девушку, потом до него стало доходить, что он только что сделал. Он резко повернулся к директору. Гермиона встала рядом с ним. Снейп с интересом наблюдал за студентами. «Похоже, это не конец», - пронеслось у него в голове.

– Профессор Дамблдор, я, Невилл Лонгботтом, - начал Невилл.

– И я, Гермиона Грейнджер, - продолжила Гермиона. Директор поднялся со своего стула, пытаясь предотвратить то, что пытались сделать два гриффиндорца, но не успел.

– Как обвиняющиеся и являющиеся изгоями своего факультета требуем немедленного перераспределения, - закончили они вместе. Гермиону и Невилла окутал серебристый дымок. Когда он растаял, оказалось. Что девушка и юноша стоят внутри магического круга. Директор на секунду закрыл глаза. «Что за глупость. Откуда они узнали о формуле Лонгдейла. Ничего не остается, как провести это, чертово, перераспределение. Надеюсь, они так и останутся в Гриффиндоре», - думал директор, глядя на Гермиону и Невилла.

– Здесь точно не обошлось без деда, - простонал Демиан.

– У него получилось, - удивленно прошептала Милли.

– Быстро же он сработал, - восхитился Блейз.

Слизеринцы с интересом смотрели на разворачивающееся действо. Ай да, Грейнджер и Лонгботтом. Добавили директору головной боли.

– Минерва, принеси шляпу, - устало попросил Дамблдор.

– Альбус?
– недоуменно прошептала Минерва.

– Это формула Лонгдейла. Если мы не проведем сейчас перераспределение, они не смогут выйти из круга. Совсем.

Минерва покинула зал. Блейз толкнул Адриана в бок.

– Посмотри на райнвекловцев, - Адриан посмотрел на указанный стол и замер. Листы пергамента переходили из рук в руки. Они читали посланные Невиллу и Гермионе отрывки из письма Гарри Поттера.

– Блин, а вот этого мы не учли, - Винс в шоке наблюдал за райнвекловцев.

– Черт, - чертыхнулся Нотт.

– Мы уже ничего не можем сделать. Дело сделано, - напряженно следя за передвижением листов, произнес Демиан.

– Адри?
– Драко посмотрел на Адриана. Тот вымученно улыбнулся. Обведя зал взглядом, он наткнулся на напряженный и усталый взгляд Ремуса Люпина. Он замер, словно был пойман в ловушку. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Ремус никак не смог объяснить, почему это пришло ему в голову в тот момент, почему он произнес:

– Гарри?
– шепот, который слышал только Северус. Адриан оборвал контакт. Ремус встряхнул головой.

– Ремус, в чем дело?

– Мне показалось.

– Только показалось?

– Да. Просто наваждение, - но он никак не мог объяснить себе, почему этот мальчик вызывает у него такие чувства. Его ведь даже волк не узнавал, так что же это было.

В зал вернулась Минерва с табуретом и шляпой.

– Мисс Грейнджер, подойдите и сядьте на табурет, - прохладно произнес Дамблдор. Гермиона прошла к табурету, села и опустила к себе на голову старую шляпу.

«Хмм… Ага… Как интересно… Мда… Это будет правильно», - услышала в своей голове Гермиона.

– РАЙНВЕКЛО, - пронесся приговор шляпы. Гермиона встала и пошла к своим новым однокурсникам. Студенты не отреагировали на вердикт шляпы, они были полностью погружены в чтение.

– Невилл Лонгботтом, - Невилл прошел и сел. На голову опустилась шляпа. Ни слова. Стояла тишина. Невилл немного недоуменно оглядел зал. Шляпа с ним не разговаривала.

– СЛИЗЕРИН!
– пронеслось по залу. Тишина стала оглушающей. Даже преподаватели потеряли дар речи. Уже снимая шляпу, он услышал: «Там ты найдешь то, о чем мечтаешь. Там тебя ждет тот, кого ты считаешь своим другом. Присмотрись внимательно».