«Лучше б я по самые плечи
Вбила в землю проклятое тело,
Если б знала, чему навстречу,
Обгоняя солнце, летела».
А. Ахматова
В тексте есть: властный герой, танец
1
— Год рождения.
— 1990.
— В каком возрасте произошел первый половой акт?
Прежде чем дать ответ, я вся съеживаюсь от стыда.
— Я не… Я…девственница.
Оглушительная тишина на миг заставила болеть перепонки.
Гинеколог оторвался от истории болезни и поднял на меня глаза, красноречиво взглянув на обручальное кольцо.
— Это шутка?
— Вы думаете, я пришла сюда шутить? — раздраженно ответила я.
Он вскинул брови, но промолчал.
Меня смущало, что гинеколог — мужчина. Еще больше смущало, что он — армянин. Ну а верхом смущения являлось то, что он давний знакомый моей свекрови, которая и договорилась об осмотре. Я прошла все круги ада, пока сидела в очереди. В голову лезли непрошеные мысли о том, что скоро все узнают об отсутствии отношений между мной и…мужем. Ненавижу… Ненавижу его присутствие в моей жизни. Ненавижу всё, что с ним связано. Дикарь, тиран, недочеловек, испортивший моё существование.
— Подробно объясните мне, на что жалуетесь.
— У меня гипоталамическая дисфункция.
Снова воцарилось молчание. Он внимательно смотрел мне в глаза, недовольный тем, что слышит.
— Я не спрашивал, какой диагноз Вам поставили другие врачи.
— Жалуюсь на то, что мои месячные затянулись на длительный срок! — огрызнулась я, отвечая на его прямой вопрос.
— Насколько длительный? — допытывался он.
— Полтора месяца.
— Что?
Я опустила глаза.
— Вы в обмороки падали?
— Нет…но головокружения бывают часто, — нерешительно добавила я.
— Это естественно, — гинеколог тяжело вздохнул.
Пока его рука что — то быстро царапала на листе, я взглянула на бейджик. Михран Альбертович Аветисов. Как я могла забыть? Ведь сотню раз успела прочесть его имя на табличке двери кабинета.
— Девочка моя, ты почему так долго тянула с этим? — вдруг перешел он на «ты», немного расположив меня к себе этим доброжелательным обращением.
— Я не знаю. Думала, само пройдет…
Михран Альбертович зацокал языком и потер свою маленькую лысину.
— Повторялось ли это ранее? И чем еще сопровождается твоё состояние?
— Нет, такое впервые. Еще у меня руки трясутся. Мелко трясутся. Очень часто.
— Анализы, которые ты сдавала, ничего особенного у тебя не показали, кроме повышенного инсулина.
Я так устала в течение двух недель слушать одно и то же от врачей, что нетерпеливо выдала:
— Да, я знаю. Знаю, что это опасно, что должен был повыситься аппетит. Но этого нет! Знаю, что редкий случай. Знаю, что нет определенного лекарства. И что мне теперь делать?
Он ошарашено уставился на меня, не ожидая такого эмоционального взрыва. Конечно, гинеколог не виноват в моих бедах, но я была так взвинчена, что плевать хотела, что обо мне подумает мужчина.
— Твоя свекровь мне говорила, что ты уже обследовалась у нескольких врачей. Я понимаю твоё состояние, но не надо раньше времени впадать в панику. Полежишь в стационаре, пройдешь курс капельниц. Остановим кровотечение сейчас, а дальше — если ты не хочешь повторения — нужно действовать решительно.
Я ждала, пока он закончит свои записи и объяснит, что всё это значит. Гинеколог в очередной раз за эти несколько минут поднял свои голубые глаза и оглушил меня сказанным:
— Чтобы организм перестроился и стал функционировать иначе, тебе нужно родить. Я могу выписать тебе кучу различных лекарств. Могу советовать проходить курс капельниц. Но это ничем конкретным не поможет. Рецидив очень вероятен. И правильно тебе до этого говорили остальные врачи — редкий случай и определенного лечения нет. То, что я могу предложить, лишь поверхностно решит твою проблему. Ты понимаешь, что это серьёзные нарушения? Тебе грозит бесплодие, если за это не взяться.
Всё остальное было как в тумане. Он попросил меня пройти на кресло, чтобы провести осмотр. Я ничего не помню. Вплоть до того момента, пока я не вышла на улицу, мой мозг анализировал сказанное.
Родить ребенка? От него?.. Как, бога ради?! Я в его сторону даже смотреть не могу. Это он виноват в моём нынешнем плачевном состоянии. Именно из — за нервного срыва пошли какие — то отклонения, в результате чего мой организм предательски отказывается функционировать нормально. Наши отношения — если их так можно назвать — стали виной тому, что я даже чашку не могу донести, не обрызгав пол, — до того трясутся руки!