Магистр недовольно цыкнул:

– Ладно, я понял. Не начинай заново!.. Девичья честь и всё в этом роде… Они не пострадают, если я немного приподниму ткань.

– Ну если только немного… - пробормотала я, оглядываясь.

А посмотреть было на что!

Спальня магистра была настолько далека от рядовой спальни, насколько я – от получения пятерки по некромантии.

Чёрные стены из угольно-черного шершавого камня. На полу – в тон стенам широкие и холодные плиты с тысячелетней историей. Не меньше. Такие же исцарапанные, как и полы в музее истории Тего.

С потолка свисали черные прозрачные сталактиты (я насчитала штук семь, но, может и ошиблась), из которых лился мертвенно бледный свет. Видно было достаточно, чтобы узреть сузившиеся в гневе зрачки магистра, но не настолько, чтобы в покое почитать книжку перед сном.

Единственное окно в комнате было занавешено темно-бордовой тканью. Даже не шторой, а словно большим объемным покрывалом, накинутым на железную палку, изображающую карниз.

С обоих сторон от кровати на стене горели магическим огнем подсвечники.

– Жу-жутко тут у вас! – всё-таки призналась я.

Магистр недовольно рыкнул:

– Ложись. И помолчи хоть пять минут!

Наверное, я его и вправду достала. Вспомнив всё, что слушала о студентах, доставших магистра Формблю, я решила послушно выполнить, что от меня требуется.

Лечь на живот? Хорошо, сейчас разлягусь.

– Ноги вместе! – хриплым голосом скомандовал магистр. А я подумала, что здесь и вправду холодно.
– И когда я тебя коснусь, пожалуйста, не кричи.

«Пожалуйста?! Мне не послышалось? Магистр вежливо просит меня об одолжении? Но… с чего это вдруг?».

Мне показалось это подозрительным. Мысли роем взвились, кусаясь и щиплясь, они предлагали мне такие версии и объяснения, что впору было в обморок упасть!

Но я упрямо решила лежать спокойно и никак не реагировать.

Формблю должен провести диагностику. Посмотреть, было ли на меня наложено заклятие или проклятие…или еще что-нибудь необычное.

Время растянулось, как долгий нудный зачет. Я лежала, уткнувшись лицом в бархатистое покрывало и не слышала даже шагов. В комнате как будто замерло все. Затаилось.

Почему магистр медлит?

Я старалась не думать. Не думать вообще и о плохом в частности.

Наконец, я услышала медленный выдох.

– Ну всё, защиту я поставил. Прослушки не будет точно, - уведомил меня препод и добавил: - Учти, Гелла, процедура эта - болезненная. Пойми: не я желаю причинить тебе боль, просто иначе никак нельзя. Я надеюсь на твою стойкость.

– Конечно, - отозвалась я, не в полной мере в это веря, - Начинайте.

Только я это сказала, как мои лопатки накрыло жутко кусачим огнем. Он жег, испепелял меня, и я крепко сцепила зубы, чтобы не заорать. По ощущениям – это был даже не магический, а самый настоящий огонь!

– Терпи, терпи… - шептал Формблю и, что было самым поразительным, я слышала его голос в этой жуткой трескотне между моих лопаток, - Еще две секундочки и…

– Всё! – выдохнула я, когда он резко убрал руки, и я смогла расслабленно выдохнуть, повернувшись в его сторону: - Свою грудь я вам не дам! Не дам!.. Обойдетесь…

– Гелла, ты меня удивляешь… Впрочем, уже не в первый раз, - голос магистра внезапно оказался слишком близко. Я даже почувствовала его дыхание на своей щеке, - Поворачивайся.

– Вы спалили мне спину! – жалобно прогнусавила я, - Это нечестно!

– Никакого огня нет.

– Но я чувствовала!.. Настоящий огонь!

– Я выжигал порчу.

– ЧТО?!

Я резко развернулась до такой степени, что почернело в глазах. Лопатки всё еще горели, как после долгого загорания на солнце, но кожа вроде была целой.

– На меня навели порчу?

– Да, и весьма искусно, - магистр сидел рядом со мной на кровати и даже не думал отодвигаться, - Черное невезение и патологическая глупость...

Я нахмурилась. Либо Формблю издевается, либо…

– Разве наводят патологическую глупость?.. Не слышала о такой порче.

Бабушка с десяти лет рассказывала мне про всякие. И традиционные – на смерть, бесплодие и неудачу, и про новейшие, да старинные. Ей хотелось, чтобы я была во всеоружии и знала, от какой напасти как защититься.

Магистр сощурился и пододвинулся ко мне поближе, словно желая подробно разглядеть мое лицо. Каждую веснушку, нагло появившуюся на моем носу летом и так и не пропавшую. Каждый прыщик, который я теперь остро ощущала и от которого мечтала избавиться.