– Давайте, лучше не будем говорить о преступлениях! – воскликнула огненно-рыжая американка, подскакивая с дивана. – К чему омрачать этим наш отдых?! Давайте лучше познакомимся с друг другом и узнаем, кто есть, кто?

– Отличная идея, мадемуазель! – подхватил Леон. – Меня самого уже тошнит от преступлений!

– Верно. К чему говорить о плохом, когда можно о хорошем! – согласился Шмидт.

– Тогда с вас и начнем, мадемуазель. – предложил Бартес.

– Я – Элеонора Честерфорд, актриса и певица, родом из Лос-Анджелеса. Я приехала сюда набраться сил перед грядущими съемками нового фильма. – представилась девушка.

– Да, ладно? – пробормотал себе под нос молодой человек с газетой.

– Теперь вы, мадемуазель. – Леон посмотрел на ее соседку.

– Мое имя – Джейн Лоуренс, я владелица парфюмерной фирмы в Нью-Йорке. Мой муж купил мне путевку сюда на день рождение. Сам он приехать не смог, так как человек занятой и деловой. – сказала она

– Ваша очередь, доктор. – комиссар взглянул на Шмидта.

– Откуда вам известно, что я доктор?

– Врачей легко опознать. Для этого даже не нужно быть детективом.

– Ну что ж. – вздохнул Вильгельм. – Я действительно практикующий врач, при чем известный и престижный. Я прибыл из Мюнхена.

Леон посмотрел на молодого человека в кресле.

– Ваша очередь, месье.

С высокомерным и гордым выражением лица, молодой человек отложил газету и окинул аудиторию презрительным взглядом.

– Я – Себастьян Мюллер – чемпион по горнолыжному спорту. Я здесь, чтобы отточить свои навыки перед грядущими соревнованиями. Этого достаточно? – проговорил он с неохотой.

– Пожалуй, что да. – согласился комиссар и обратился к французу: – Месье Лавуазье?

– Да?

– Расскажите о себе.

– Я из Парижа. Давно собирался побывать в Баварии, посмотреть замки, Альпы. Я люблю гольф, карты, катание на лыжах и как все мы – женщин. – он кивнул в сторону Элеоноры и Джейн.

– Мистер Блэквуд. Ваш черед.

– Я прибыл сюда, чтобы залечить душевные раны. – сказал он монотонным и холодным голосом. – Моя супруга отошла в мир иной и ее смерть опустошила мое сердце.

– Мы все сочувствуем вашей утрате, мистер Блэквуд.

– Вы – французы, очень толерантная нация. – сказал он. – И ваша толерантность порой не знает границ. Вы можете выражать сочувствие к чужой боли, когда на самом деле вам глубоко плевать. Вы – французы лицемеры, а мы – британцы, чтим и уважаем чувства друг друга. Поэтому оставьте свое сочувствие при себе, комиссар Бартес.

С этими словами Чарльз Блэквуд развернулся на каблуках и стремительно удалился.

– Какой неприятный человек. – поежилась Элеонора.

– И странный. – заметил доктор Шмидт.

– Не знаю почему, но у меня очень плохие предчувствия на его счет. – произнес Леон.

На следующий день, с раннего утра повалил снег. К десяти часам началась метель. Лыжную базу заметало снегом.

Леон Бартес спускался по лестнице и услышал оживленные разговоры. Когда он вошел в гостиную, то к нему поспешил Иоганн Штрайхер, бледный как смерть и напуганный.

– Месье Бартес?

– Что случилось, друг мой?

– Блэквуда нашли мертвым в своей комнате.

Леон мгновенно осмыслил в голове услышанное и кивнул:

– Этого я и боялся.

– Под подозрением все, в том числе и вы.

– Вы сообщили в полицию?

– Нет. Посмотрите, что за окном! Из-за метели оборвали провода, и мы остались без связи. Вся надежда на вас.

– Тогда я хотел бы взглянуть на место преступления.

– Хорошо. Прошу за мной. Доктор Шмидт уже там и занимается осмотром тела.

Они поднялись по лестнице и прошли по коридору в самый конец. Последняя дверь справа стояла открытой. Леон переступил порог. Вильгельм Шмидт делал записи в блокнот, склонившись над распростертым на полу телом. Блэквуд лежал на животе, лицом в пол. Его тело покрывали рваные раны и синяки.

– Время смерти? – осведомился Бартес.

– С одиннадцати до полуночи. – ответил Вильгельм.

– Кто обнаружил тело?

– Его личный слуга. Зигмунд Шольц.

– Во сколько?

– Рано утром, когда пошел будить Блэквуда.