В небольшом зале было пусто. Пахло прекрасным свежесваренным кофе. Исмет сглотнул слюну и огляделся. На стенах были развешаны турецкие национальные флаги, портрет какого-то пожилого господина — седого, с густыми черными бровями, плакаты на турецком языке: «Все турки — это одна армия», «Даже если прольется наша кровь, мы победим!».

В зал вбежал маленький, юркий человек. Джакыр заказал сыр, вяленое мясо, баранью колбасу, салат и кофе. Заметив, как Исмет сглатывает слюну, он, улыбнувшись, сказал: «Теперь у тебя будет все. О тебе позаботимся мы — «серые волки»!»

ГЛАВНЫЙ РЕЗИДЕНТ несколько дней переживал: в Лэнгли вызвали Эриксона, а не его. Однако на следующий день после возвращения оттуда Джэкоба Полгара в Вашингтон вызвал лично Кейси.

По возвращения в Бонн Полгар пригласил Эриксона к себе.

— Хочу вас поздравить, Джэкоб, надеюсь, могу вас теперь называть по имени, — начал он, прихлебывая чай со сливками из тонкой японской чашки, — наш директор весьма высокого мнения о вас. Он сразу же поддержал мою идею — назначить вас моим первым заместителем. За Джереми не волнуйтесь, — добавил Полгар, заметив удивленный взгляд Эриксона. — Он переводится в Латинскую Америку, туда, где всегда горячо.

Все так же широко улыбаясь, Полгар продолжал:

— Я надеюсь, что наше сотрудничество будет исключать какие-либо недомолвки. Если что-то вызовет у вас несогласие, прошу сразу же ко мне — откровенно. Не люблю игры за спиной друг у друга. Лучше правду в глаза. Так мы сможем решить любой вопрос.

Джэкоб молча кивал головой в знак согласия. Многолетняя служба в ЦРУ научила его скрывать свои чувства.

«Теперь он начал давить на нашу дружбу, — думал Эриксон. — Этот паршивый венгерский еврей понял, что старик Кейси меня не забыл и готов дружить. Даже предлагает повышение. Наверняка успел узнать, что директор в сам был намерен меня передвинуть в кресло Джереми. А еще месяц тому назад этот Томас-Тамаш был готов сожрать меня с потрохами. Не удивлюсь, если нападение в парке дело его же рук. Не зря ему в Лэнгли приклеили кличку Кобра! Что ж, пообещать ему дружбу можно, но без всяких твердых векселей…»

— Только на этих условиях, — развивал Полгар свою мысль, — мы сможем выполнить исключительной важности задание, полученное мной от мистера Хьюджела — нашего нового начальника Управления тайных операций.

Негодование ветеранов в связи с назначением Хьюджела еще не докатилось до Бонна. И Полгар не собирался обсуждать с Джэкобом этот вопрос, не зная, в каких отношениях находится его подчиненный с выскочкой Хьюджелом. Тем более что оба германского происхождения и, возможно, принадлежат к одной и той же «немецкой мафии», которая господствовала в Вашингтоне еще во времена Никсона.

Только вам я могу сообщить, что президент и Совет национальной безопасности приняли решение внести серьезные, могу смело сказать, принципиальные коррективы в нашу стратегию глобального противоборства с коммунизмом. Тщательный анализ, проведенный по поручению нынешнего президента, показал, что курс бывшего президента Картера был ошибочным и даже вредным для нации по целому ряду позиций: непоследовательность, отсутствие четкой линии, паникерство и растерянность, проявленные при попытке освобождения наших заложников в Иране. Потеря Никарагуа. Катастрофическое положение в Сальвадоре. Цепная реакция кубинского примера захватывает постепенно всю Латинскую Америку.

Эриксон оторвался от своих мыслей, заметив, что Полгар внезапно замолчал. Кобра явно насторожился, не зная, как истолковать молчание Джэкоба. Потом Томас с трудом выбрался из своего глубокого кресла, подошел к письменному столу, взял какие-то бумаги, видимо привезенные из Вашингтона, и стал зачитывать отдельные места, не называя, впрочем, автора документа:

— «Жалобы союзников на непредсказуемость и отсутствие стабильности и последовательности в действиях Америки были вполне обоснованны… Для великой державы, руководящей судьбами мира, недопустимы неуверенность и зигзаги во внешней политике, такие, как вопрос об американском военном присутствии в Южной Корее, капитуляция перед требованием русских не размещать нейтронное оружие в Европе, отношения с Сомали, кризис доверия в отношениях с ФРГ и Францией, позорный провал в Иране…» Так, это ясно, это тоже… Вот: «…приход к власти правительства Бабрака Кармаля полностью меняет наши стратегические планы в этом регионе с учетом свержения шаха в Иране и потери наших возможностей переместить центр своего влияния из Ирана в Афганистан».

Ну, дальше вы прочтете сами. — Полгар отложил бумаги в сторону и, тщательно выговаривая каждое слово (недавно ему поставили новые зубные протезы, и он как бы заново учился говорить), произнес: — В области психологической войны против Советов предстоит коренная смена основных лозунгов: главное — доказать миру, что за международным терроризмом стоят Советы. Это прекрасная идея, если учесть, что народы в Европе, Латинской Америке, Азии в последние годы немало настрадались от террористов. Итак, захваты самолетов, похищение промышленников и их детей с требованием выкупа, взрывы общественных зданий — везде рука Москвы.

— В фарфоровой лавке не швыряют утюги — мы можем побить собственную посуду. Пропагандистская машина Кремля нанесет немедленный ответный удар. Козыри у них есть, причем многие из них они до сих пор еще не выкладывали на стол, и тогда нам придется занимать оборону.

— Джэкоб, вы мыслите категориями Джимми Картера, а ведь наш новый директор характеризовал вас как отчаянного и в то же время осмотрительного парня. Сейчас в вас говорит только осмотрительность. Поясню мысль руководства: разумеется, мы не собираемся априори выдвигать это обвинение в адрес Москвы. Мы должны «материализовать», как сейчас модным стало говорить, причастность русских к терроризму. И второе, не менее важное: все наши операции — фундамент политики президента — ничего не будут стоить без соответствующего пропагандистского обеспечения. В Штатах над этим уже работают ваши старые знакомые Ледин и де Борчгрейв, в Англии к заданию активно подключился Роберт Мосс. Прессой ФРГ займется ваш отдел. Позиции у нас хорошие, опыт есть. Но самое главное — мюнхенская операция.