Вот почему сегодня, 21 февраля, в субботу, когда в здании, кроме дежурной смены, никого нет, Ричард после полудня заговорщически уединился в своем «бункере». Жене Эвелин рассказал наспех придуманную историю о мрачных террористах, замышляющих недоброе против радиостанции, сослался на срочность дел и просил не ждать к ужину. История выглядела вполне правдоподобно. Газеты были полны тревожных сообщений: взрывы у американских казарм, нападение на машину американского генерала, выстрелы в дискотеке для американских солдат. Добрая Эвелин, привыкшая за эти годы к неожиданным исчезновениям Ричарда из дома, не выразила неудовольствия, хотя они собирались в этот день с детьми посетить Баварский национальный музей, а потом посидеть где-нибудь в гаштете. Эвелин вообще с утра сегодня была настолько внимательной и нежной, что он подумал: не подсказывает ли ей что-то женская интуиция?

— Будь благоразумен, дорогой, — сказала она почему-то на прощание, и он готов был держать пари, что грустные предчувствия одолевают рано поседевшую женщину.

— Ну конечно, о чем ты говоришь, дорогая? — буркнул он наигранно безмятежным тоном и поспешил удалиться.

Ричард рассеянно просматривал какие-то бумаги, делал заметки, пытался даже сесть за деловое письмо своему коллеге Вальтеру Кэмпбеллу из центра ЦРУ во Франкфурте-на-Майне, с которым до недавнего времени делил ответственность за состояние безопасности во всех американских учреждениях и на объектах в Западной Германии. Письмо не получалось, и Каммингс ловил себя на мысли о том, что все чаще посматривает на часы.

16.00. Заступает вторая смена дежурного персонала. Как медленно тянется время! Как тогда, в Иране.

ОБ ЭТОМ ПЕРИОДЕ своей жизни Ричард не любит вспоминать.

Рождество 1975 года он отмечал в Иране в качестве сотрудника сверхсекретного «Подразделения-5», затерявшегося в громадном аппарате американских военных советников при генштабе армии шаха.

Вылетая в Тегеран, Каммингс имел самое отдаленное представление как о месте своего назначения, так и о своих обязанностях. Очень немногое удалось вытянуть из Чарльза Мэрфи, прилетевшего из Ирана в отпуск. Мэрфи он знал еще по Западному Берлину, где они оба делали первые шаги в разведке. Оказалось, что «Подразделение-5» — это созданный в 1956 году отдел радиоэлектронной разведки США, нацеленный на территорию русских. В переписке он проходит под названием «Группа поддержки исследований», располагает двумя филиалами в непосредственной близости у советской границы, в городках Бешахре и Кучане. Возглавляет подразделение ветеран ЦРУ Натсиос Николас Эндрю, человек острый, колкий — с ним ладить будет непросто. Зато главный резидент Артур Каллахан — «редкий умница», простой, доступный человек, пользуется расположением у посла Хелмса, а жена Артура, ливанка по происхождению, — обаятельная, общительная женщина, центр внимания всей американской колонии в Тегеране.

Дальше из Мэрфи полились посольские сплетни, которые Ричард тактично прервал:

— Чем же я могу быть полезен электронной разведке?

Чарльз посмотрел на него, как на школьника, и назидательно процитировал положение какой-то известной ему инструкции:

— «Подразделение осуществляет руководство работой филиалов ЕТЮ-2 и ЕТЮ-3, ведает материально-техническим обеспечением, обрабатывает поступающую из филиалов информацию, поддерживает контакты с местными спецслужбами». Понятно? Дел хватает. Тут и агентурная работа, засылка в СССР наших людей, и опрос прибывших оттуда иранцев, использование туристов и каналов частного выезда. Тесный контакт с САВАК, посещение тюрем, допросы там перебежчиков и прочих носителей информации. Черную работу делает САВАК, а ты только снимаешь сливки. Уловил?

Тегеран был так далеко, что Ричард пропустил мимо ушей последние слова Мэрфи, но потом, в Иране, он часто вспоминал этот разговор.

Для связи с таинственным «Подразделением-5» в Вашингтоне ему дали телефон 88-23-70. Ричард, сойдя с трапа самолета, прямо в аэропорту набрал этот номер с легким чувством волнения и любопытства. Ответила телефонистка, видимо из местных, но на хорошем английском.

— Назовите себя, сэр, — начала она.

— Ричард Каммингс. Простите, с кем имею честь говорить? Туда ли я попал?

— Кто вас интересует, сэр? — Вопросы Каммингса остались без ответа.

— Чарльз Мэрфи, — ответил он первое, что пришло в голову, хотя Мэрфи в это время безмятежно плескался где-то у берегов штата Флорида.

— По какому вопросу, сэр?

Это уже походило на допрос.

— Сугубо личному, мадам, — решил съязвить он.

— Сообщите ваш телефон, — невозмутимо продолжала телефонистка, — через пять — десять минут вам перезвонят.

«Неплохо зашифровались, о позвонившем узнают все, а абонент упирается в стену вежливости», — подумал он и, не отвечая, повесил трубку.

— Господин Каммингс спешит к месту своего назначения?

Ричард обернулся: крепыш с широкой улыбкой и короткой стрижкой а-ля Лэнгли насмешливо смотрел из-под рыжих бровей.

— Извините, с кем имею честь?..

— Рингленд. Питер Рингленд, атташе, заместитель заведующего консульским отделом посольства США в этой чудной стране. Уполномочен встретить мистера Каммингса и сопроводить. Ваш багаж? Сюда, пожалуйста.

Он повел Каммингса к машине, и, покуда они петляли по улочкам незнакомого Ричарду города, направляясь в центр, к посольству на улице Тахте-Джамшид, пока они торчали у кабинета № 114, ожидая приема у офицера безопасности, а затем ждали, когда наконец появится Джозеф Долански, помощник резидента по связи с «Подразделением-5», и позже, когда они катили на север, выбираясь из города, Рингленд без устали вводил новичка в курс местных событий. Питер явно хотел понравиться.

— В Иране сейчас, представляешь, постоянно находится около шести тысяч американцев и членов их семей. В стране ведут дела сотня с лишним наших торгово-промышленных фирм, больше десятка церквей, школы и клубы, а благотворительных организаций просто не счесть.

Ричард неопределенно хмыкнул, что можно было бы понять как выражение удивления.

— Тебе повезло, — Питер перешел на доверительный тон, — будешь принадлежать к здешней американской элите. Все сотрудники АРМИШ/МААГ и ГЕНМИШ — так именуются военносоветнические миссии при иранских сухопутных, морских силах и жандармерии — находятся в привилегированном положении, пользуются правами экстерриториальности, проживают в фешенебельном районе Салтанат Абад, где чудный микроклимат, свободно посещают клубы, рестораны, бары, кабаре. Завидую… Мусульманская страна. Вроде бы и дружественная, но на наши вольности местные косятся. Живем, мол, не по корану.