– Просто приедем и поздравим его. Этого достаточно! – нетерпеливо рубанул воздух парень.

– А мне недостаточно! – и я вот вообще не могла понять этой настойчивости, но упорно гнула свою линию.

– Это твои проблемы, – выплюнул Соболевский, а потом резко поднялся и удалился в спальню.

– Ах, вот как ты запел? – крикнула я ему в спину, но никакой реакции не добилась.

Как итог, очередную серию любимого сериала я смотрела одна, но совершенно не понимала смысловой нагрузки и причинно-следственных связей. В моей голове бурлили вопросы и я, черт возьми, хотела получить на них ответы. И меня почему-то обижало, что Соболевский требует от меня полной отдачи, а сам, чуть что, прячется в кусты.

Поэтому, я, наплевав на всё, постелила себе сегодня в гостиной на диване, а потом выключила свет и прокричала в никуда.

– Нихрена мы с тобой не друзья, Никита!

И легла спать.

Вот только сон не шел. Я лежала и таращилась в потолок, а потом вздрогнула, когда услышала тихие шаги по полу. Спустя всего пару мгновений диван прогнулся под весом Соболевского, а затем я услышала судорожный вздох.

– Моя мать была шлюхой, Алёна.

И от этих слов, сказанных хриплым, сбитым шепотом, у меня в груди заметалось сердце, а я тут же стыдливо выпалила:

– Не надо, Никит, не продолжай. И прости меня! Я не должна была совать свой длинный нос в ваши семейные дела.

Но Соболевский просто сидел и ничего мне не отвечал. Абсолютно неподвижный и смотрящий куда-то в одну точку. А потом заговорил и я выпала в нерастворимый осадок.

– Она не была женой Руслана Соболевского. Я не знаю ее имении и сколько ей было лет, когда я появился на свет. Я в курсе только того, что моя биологическая мама пела в одном питерском баре и зарабатывала на жизнь не только красивым голосом, но и красивым телом. У отца тогда был сложный период с его официальной супругой. Она не могла родить ему ребенка и все их многочисленные попытки были тщетными. Выкидыши, замершие беременности, а потом и внематочная. Шансы стать счастливыми родителями свелись почти к нулю. Но мой папаша так мечтал о сыне, и его жена решила, что она должна отпустить его, дабы кто-то другой подарил ему малыша. На развод подала и Руслан Соболевский, отчаявшись вернуть себе любимую женщину, пустился во все тяжкие. И загулял с моей матерью. Всего через месяц она понесла от него. Тянула со сроками, потому что рассчитывала, что он будет содержать ребенка и ее. А тот открестился и от женщины, и от будущего меня, потому что смог уговорить жену не разрывать их брак.

– Никит, – попыталась я прервать парня, но тот говорил, словно заколдованный и дальше.

– Моя мать родила меня и оставила в роддоме, указав данные счастливого папаши, а сама скрылась в неизвестном направлении и больше с тех пор в моей жизни не отсвечивала. И отец приехал, знаешь ли, а потом и забрал меня в мой новый дом, где к тому времени уже хозяйничала любимая жена Руслана Соболевского. И она, вроде даже, сначала смирилась с моим присутствием в доме. Так всем, по крайней мере, казалось. Но я помню, как взрослые ругались из-за меня. Моя мачеха требовала избавиться от нагулянного ублюдка, а отец противился этому. Я ее бесил. А потом, спустя всего три года, случилась очередная беременность, но, на нервной почве от постоянных скандалов, у жены моего отца слишком рано отошли воды, а дальше началось кровотечение. Ребенка, маленького мальчика, спасти не удалось. И женщину тоже. После их гибели отец сильно запил, ну и, по классике жанра, пустил свое состояние по ветру. «Друзья» отжали его бизнес и сам он весь погряз в долгах. Так я и рос почти год настоящим беспризорником и с вечно бухающим отцом, пока в наш дом не пришла опека и не пригрозила ему, что меня заберут и отдадут в приемную семью, если он не прекратит топить себя в бутылке. Вот так мы и оказались с тобой соседями, Алёна. Папаня мой резко протрезвел, продал остатки былой роскоши и купил крохотную квартирку, а на остатки открыл новое дело. И да, не всегда он вел его чисто и честно, за что в устах твоей матушки, да и всех соседей, прослыл бандитом.

– Она не со зла, от зависти, – попыталась оправдать я свою глупую родительницу, но мало преуспела.

– Как бы то ни было, но отец мой всю мою жизнь винил меня в смерти своей расчудесной и любимой жены. Мол, если бы он избавился от меня и отправил в какой-то частный интернат, то все были бы живы, и он не потерял бы жену и желанного сына. Я-то был нежеланным, как ты уже поняла.

– Теперь я еще больше не хочу к нему ехать, – пробухтела я.

– Последние пару лет у него правда моча в голову ударила, и он воспылал ко мне типа искренними отцовскими чувствами. Пытается идти на контакт, а я не могу. В голове все время как на репите его слова: «ты такое же ничтожество, как и твоя мать…». А я что в этом виноват? Я мать себе не выбирал. И отца тоже. Я просто родился, потому что этот сраный блудливый козел предпочел не предохраняться, пока драл бабу за деньги. Вот и весь мой грех, Алёнка.

– Перестань, пожалуйста, не трепли себе нервы.

Сказала, а сама пододвинулась на диване и похлопала по соседней подушке, а потом решила шутливо добавить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Все равно сильнее, чем я, тебя никто ненавидеть не сможет, – и улыбнулась, когда услышала его смешок.

– Это точно, – и парень тут же улегся рядом со мной, а уже через пять минут мы оба провалились в сон.

В очень странный сон, где я видела себя со стороны, а потом пыталась запихнуть клубничное мороженное себе же в глотку и грустила от того, что у меня это не получается. Как странно, видимо все в моей жизни настолько перемешалось, что даже сны у меня и те теперь наизнанку.

Эх…

И в Питер на День рождения мы все-таки поехали, и подарили Руслану Соболевскому картину, нарисованную дельфином. Да, мы на неделе ходили вместе с Никитой в дельфинарий и урвали шедевр из-под пера огромной рыбины, а потом решили, что чего добру пропадать.

За годы, что я не видела отца Соболевского, он не сильно изменился. Все так же был высоким и подтянутым, только что шевелюра подернулась серебром. Вот так, женщины с годами стареют и превращаются в уксус, как белое вино. А мужчины, наоборот, только зреют, как вино красное.

Несправедливо!

Народу на празднике было много, в основном бизнес-партнеры юбиляра. Но гуляли на широкую ногу, Никита, то и дело, меня одергивал и просил не пучить глаза. Получалось откровенно плохо. Ну, а как? Столько денег в трубу слить – прямо целое шоу получилось, громкое, с фейерверками и известной певичкой на разогреве.

И когда все закончилось я вздохнула с облегчением. Отмучилась, да и Руслан Соболевский почти не пытал меня разговорами, только при дарении подарка перевел хмурый взгляд на мое тело и спросил в лоб: