– Никит? – делает страдальческое выражение лица, но я неумолим. Смотрю сурово и решительно, хотя внутри все дрожит и крошится.

– Давай, шевели булками, подруга. Я с утра голодный и злой, ты же знаешь. Так что нечего меня еще больше нервировать, – развернул и подтолкнул ее в сторону кухни, а там, словно властный господин, указал на холодильник.

Подчинилась, а я выдохнул, суматошно соображая, что же делать дальше.

– Сегодня же нам ко второй паре? – спрашиваю между делом.

– Угу. Как раз успеваю завезти вещи и собраться. Прямо удачно все складывается, – и смешно вытянула губы трубочкой, а мне захотелось ее встряхнуть и впервые наорать.

Ну какой, к чертовой матери, удачно? Я планировал еще неделю минимум кайфовать рядом с ней!

– Да не говори, – бормочу я себе под нос, а потом заканчиваю с кофемашиной и зависаю, в ожидании порции ароматного напитка. Может после него у меня извилины наконец-то начнут продуцировать какие-то умные вещи.

Потому что пока полный “пэ”.

Молча доготавливаем завтрак, а потом садимся за стол. Я впервые в своей жизни тяну с едой. Прямо ленивец на выгуле. Но как еще потянуть время не знаю. И вроде как получается.

– Алёна?

– Да? – поднимает на меня свои глаза, и я ныряю в них, задыхаясь от любви.

– А ты реально хочешь жить в этой своей убитой общаге? Общий толкан на роту студентов, вода с перебоями, скрипучая узкая койка, все дела, м-м?

– А какой у меня выбор? Папы миллионера у меня нет, – пожимает плечами.

– Зато друг-мажор в наличии, – осторожно предлагаю я и вскидываю брови.

– Уступишь мне свою спальню? – прыскает в кулак.

– Для хорошего человека ничего не жалко.

– Спасибо, конечно, но я – пас.

– Останься, – вдруг вырывается из меня.

– Ник, – смеется она.

– Я к тебе привык.

– А как же блондинистая зазноба? – заканчивает она завтрак и поспешно вытирает губы салфеткой.

– Алён…

– Скажешь ей, что я твоя бывшая девушка и временно поживу в твоей квартире, потому что ты ко мне прикипел? Или может будешь прятать меня в шкафу, пока вы станете предаваться любви, м-м? А что, хорошее сожительство, мне нравится, – подняла вверх большие пальцы рук, а потом встала и стремительно отправилась в гардеробную, где по звукам начала переодеваться.

А я сидел и обтекал. Что будет, если я прямо сейчас скажу ей все как есть?

Да нихрена хорошего! Ибо если и делать, то все по уму и красиво, а не вот так, через задницу.

Поэтому я планомерно двигаю к входной двери, а там закрываю ее на ключ изнутри, чтобы Княжина раньше времени никуда не убежала. А потом и сам иду, чтобы по-быстрому привести себя в порядок и одеться.

Да, сейчас я проиграл, но сдаваться не намерен.

– Никита? – слышу я крик из прихожей, – Открой дверь, меня такси уже ждет!

– Можешь отменять, я сам тебя отвезу, – выхожу я к ней, натягивая на себя толстовку.

– Послушай…

– Ничего не знаю, – рублю воздух.

– Соболевский, посмотри на меня! – вдруг неожиданно громко хлопает она в ладоши, и я замираю, – Я хочу побыть одна.

– Что? – тупо моргаю я.

– Мы месяц были в заложниках друг у друга.

– И что?

– И то! Даже от друзей нужно отдыхать! Ясно? Пора пожить своей жизнью. Ты понимаешь меня? – с чувством и расстановкой произносит Алёна, но сама нервно теребит замок своей куртки и не смотрит мне в глаза.

Какого черта происходит?

Пожить своей жизнью?

У меня с пяти лет вся жизнь вращается вокруг нее. Я не знаю, что значит жизнь, где нет Алёны Княжиной.

Но она просит, и я не могу ей отказать.

– Не вопрос, – обуваюсь, подхватываю я ее баул с вещами и молча выхожу в подъезд.

А дальше лифт и гробовое молчание. Полирую ее в упор, да только ответа нет. Словно соляной столб замерла, взгляд в никуда, руки в карманах и губа прикушена.

Вашу ж мать!

А потом дорога на эшафот – к такси. Вот уже и сумка в багажнике, и сама Алёна сидится в салон авто. Эконом вызвала, что бесит меня неимоверно. Отчитал бы, если бы не было свидетелей, а так только недовольно поджимаю губы и смотрю на нее.

– Даже не обнимемся на прощание, подруга? – спрашиваю напряженно.

Поворачивается и наконец-то смотрит мне в глаза.

– Ой…

– Иди сюда, – сгребаю ее в охапку и прижимаю худенькое тельце крепко-крепко, мечтая, что однажды она и сама обнимет меня в ответ.

Вздыхает тихо, мнется…Не нравится, наверное. А я прикрываю глаза и последний раз накачиваю легкие ее неповторимым крышесносным запахом.

– Дэвушкэ, простой платный, э-э-э, – кричит из такси бомбила и мне хочется его придушить.