– Я, конечно, уже очень голодный, но, наверное, всё же не настолько! – расхохотался Бенджамин и взял склянку.

Он аккуратно открутил крышку и вокруг распространился свежий аромат мяты, эвкалипта, мёда и ещё каких-то незнакомых виконту трав. Пахло просто умопомрачительно, и если болонка покусилась именно на эту мазь, то в чём-то Бенджи её даже понимал.

Виконт осторожно взял немного мази и, морщась, смазал пятку, потом прислушался к ощущениям и с удивлением понял, что болит уже гораздо меньше, а отёк спадает прямо на глазах.

– Ты смотри, – в глазах Владислава загорелся исследовательский огонёк, – с мозолями работает даже лучше, чем с синяками. Какой неожиданный эффект… слушай, а у тебя синяка случайно нет?

– Нет, и даже ради твоего эксперимента я не готов им прямо сейчас обзавестись, – на всякий случай отодвинулся Бенджи, – и вообще, давай двигаться в сторону столовой. Ты знаешь, кстати, где она?

– В центральном корпусе, – сказал явно с трудом вернувшийся к реальности Владислав, – мне вчера показали после зачисления. И ты, к сожалению, прав: если я сейчас начну прикидывать варианты добавок, то останусь без завтрака.

Бенджи посмотрел на почти затянувшуюся мозоль и очень осторожно надел сапог: ощущение лёгкого дискомфорта было, но не более того. Шикарная мазь! Нужно будет попросить Владислава сварить такой побольше…

К залу, который действительно располагался в главном замке на первом этаже, приятели подошли, оживлённо переговариваясь и обсуждая, какие перспективы открывает обучение в академии. Ни Владислав, ни уж тем более Бенджамин не были обеспокоены проблемой отъезда: оба планировали проучиться всё предложенное время.

В большом светлом помещении, в котором были расставлены покрытые светлыми скатертями столы, было шумно: студенты разной степени встрёпанности и отмытости рассаживались по местам в ожидании завтрака. Неподалёку, но в этом же зале, стояли столы для преподавателей, за которым устраивались несколько человек, включая ректора Холверта, сменившего тренировочную форму на светло-серую рубашку и брюки, заправленные в мягкие короткие сапожки.

Внезапно над присутствующими поплыл великолепно поставленный бархатный мужской голос:

– Господа студенты! Господа преподаватели! Все вы прекрасно осведомлены о том, что здоровый дух может быть исключительно в здоровом теле, получающем необходимое количество питательных веществ и всевозможных микроэлементов. Питание в академии построено на принципе сбалансированности и тщательно выверенном соотношении белков, жиров и, не побоюсь этого слова, углеводов!

Тут голос замолчал, а потом продолжил уже не так торжественно, зато от души:

– В общем, вы или едите то, что дают, и оздоровляетесь, или не едите. Другую еду можно добыть только в Яблоневке, а это двадцать верст через дикий лес. Так что приятного всем аппетита.

Не успели студенты осознать всю глубину произнесённого монолога, как перед каждым на столе появился поднос, на котором стояла тарелка с кашей, которую украшали ягоды малины, лежало большое яблоко, кусок ветчины, положенный на ломоть свежего хлеба, и стоял стакан чая.

В зале повисла звенящая тишина, нарушаемая исключительно негромким разговором за преподавательским столом. Руководство академии с аппетитом поглощало кашу, не обращая внимания на растерявшихся студентов.

– Это что? – раздался полный изумления голос в другом конце зала.

– Это? – оторвался от своего завтрака принц Хасид. – Сбалансированный завтрак. Кстати, я бы советовал есть кашу, пока она горячая, тем более что время идёт, и скоро у вас потоковые занятия с ректором Холвертом, который будет читать вам курс бытовой магии а заодно и знакомиться с вами получше. И ещё: на доске объявлений появилась новая информация, будете пробегать — рекомендую ознакомиться.

– Но тут же нет еды… – раздался недовольный голос Огюста, который смотрел на поднос так, словно там лежала в лучшем случае лягушка. – А мясо, а пирог, а паштет? Вы же не хотите, чтобы я ел эту отраву? Мне это не по статусу, как и большинству присутствующих. Я прав?

Он оглядел задумчивых студентов, которые почему-то не торопились его поддерживать возмущёнными криками и выражали свою солидарность как-то вяло.

– То есть вы хотите сказать, что мне, принцу, эта, как вы выразились, «отрава», сгодится, а вам не по статусу? – Хасид рассматривал Огюста как редкое насекомое, с таким великолепным презрением, что Бенджи, у которого толстяк не вызывал никакого сочувствия, готов был зааплодировать.

– Нет, – тут же пошёл на попятный Огюст, – вы не так меня поняли! Я имел в виду, что этого же мало!