Мамочки. Как же это всё странно и страшно.

Откуда не возьмись, из уголков глаз по вискам катятся слёзы. Шмыгнув носом, утыкаюсь в подушку и тихо плачу. Эмоции копились слишком долго и теперь остаются сыростью на наволочке.

Наревевшись от души, засыпаю, спрятавшись с головой под покрывало.

— Уйди, солнце, — ворчу, переворачиваясь на другой бок.

В комнате слишком светло. Глаза и так режет от ночных слёз и не смытой косметики, а тут ещё яркий свет. Зря я не воспользовалась предложением Саркиса, завесить окно хотя бы простынёй. Но поспать ещё всё равно не выйдет. Надо встать, привести себя в порядок и покушать. Желудок жалобно напоминает о том, что на свадьбе я его почти не кормила.

Слезаю с кровати. Босиком шлёпаю к зеркалу.

— Ой, ё-о-о, — глазею на всклокоченное чудовище с разводами туши под глазами и остатками блеска, почему-то оказавшегося на щеках.

Помятая мужская футболка едва доходит до середины бедра, а под ней тончайшие кружевные трусики. Выше отлично просматривается грудь с напряженными от волнения сосками.

Именно так выглядит утро после ночного клуба в квартире незнакомого парня?

Хорошо, что я благоразумный ребёнок своих родителей и узнаю об этом только сейчас, а не вляпавшись в подобную ситуацию по глупости. Да и парень хоть немного знакомый. И спит он вообще в другой комнате.

Я очень на это надеюсь, потому что предстать перед ним в виде домового из старого детского мультика мне совсем не хочется. И сделать стыдную лужицу прямо тут тоже. Из укрытия придётся выбираться.

Украдкой высовываюсь за дверь. В квартире стоит умиротворённая сонная тишина. Саркис говорил вчера, что хочет выспаться. Вот и пусть. Я побуду мышкой.

На цыпочках крадусь в туалет. Найти его тут совсем не сложно без всяких экскурсий. Слив кажется слишком громким, и вновь оказавшись в коридоре, тихо напеваю:

— Баю-баю-баю-бай, спи Саркисик, не просыпайся пока… — совсем не складно, ну и ладно. Главное, что перебежка из туалета в ванную удалась без внезапных встреч.

На крючках висят полотенца разного цвета. Комнатка крохотная в сравнении с моей ванной. Чистенько, пахнет приятно. И не скажешь, что здесь живёт парень. Как-то я больше бардака, что ли, ожидала. Даже в его комнате был замечен относительный порядок.

Разбираюсь с кранами, регулируя воду. Долго вожусь, смывая косметику. Зубы чищу пальцем. Язык щиплет от мятной пасты. Надо будет купить свою любимую. А пока сделать что-то с волосами.

Вариантов особенно нет. Забираюсь в ванную и смываю с них все фиксирующие причёску средства фруктовым шампунем. Всё же мне повезло, что кроме Саркиса, здесь жила его сестрёнка. Гель для душа тоже беру её. Пахнет очень вкусненько. Какими-то конфетами. Желудок снова напоминает, что в него надо что-то положить. Категорически отказываю ему в геле для душа, обещая раздобыть настоящей еды.

Мне очень хорошо теперь, только без проблем всё равно не обходится. После душа я остаюсь совсем без нижнего белья. Это очень некомфортно, с учётом того, что хозяин квартиры проснётся в любой момент.

В комнате снова кручусь перед зеркалом, проверяя, не сверкаю ли голой попой.

— Так. Главное, до обеда не наклоняться, — вновь беседую со своим отражением. — А там будут и трусики, и штаны, и ещё много всего, что я успела за короткий срок собрать во все имеющиеся в доме чемоданы. Теперь точно кушать.

Преувеличенно уверенно, с горящими от смущения щеками топаю на кухню. Она тоже небольшая, но всё самое необходимое вроде есть. Мне нужен холодильник.

— При-вет, — разочарованно смотрю на пустые полки.

Перехвалила я Саркиса. Хотя он же тут не жил последнее время. Ладно. На первый раз прощаю. Но есть всё равно хочется.

В одном из шкафчиков нахожу остатки хлеба.

— Брось каку, — неожиданно раздаётся за спиной.

Взвизгнув, подпрыгиваю. Громко хлопаю дверцей и разворачиваюсь к заспанному, такому же взъерошенному, как я недавно, Саркису.

— Ты отдал мне свою последнюю футболку? — стараюсь смотреть строго выше пояса, потому что гад притащился на кухню в одних трусах.

Мой желудок урчит предательски громко.

— Ясно, чего ты тут громыхаешь. А я так выспаться надеялся. Сейчас в магазин сгоняю. Потерпи. Не падай пока в голодный обморок.

— Хорошо, — зачем-то отвечаю ему. — Эй! А почему «пока»? — догоняю возмущением.

— Потому что, пока я в магазине, некому будет сделать тебе искусственное дыхание, — ухмыляется он, скользнув взглядом по моим голым ногами и задержав его именно там, где сейчас хочется стыдливо прикрыться ладошкой.

Снова ухмыляется и уходит из кухни. Я тоже иду к себе. Делать тут всё равно больше нечего. Застелю пока постель и всё же найду место платью.