Шрифт:
— Вау… — ни разу еще ее такой не видел. Все время с косой. А сейчас тяжелая густая копна рассыпана по ее плечам и спине.
— Ты чего тут делаешь? — Влада ныряет ко мне в машину. — Мне пришлось маме такой бред сочинять, чтобы выскочить к тебе. Ненормальный?
— Не понял пока… Но походу да, я близок к этому… — резко подавшись вперед, прижимаюсь к ее губам, вдыхая сладкий запах карамельных духов.
— Никит, ты чего? — отодвигается от меня.
— Говорю же, уснуть не мог без сладкого, — подмигиваю ей. — Беги домой, а то мама ругаться будет. Завтра увидимся.
Влада быстро кивает и сбегает из моей машины. Оглядывается у двери, пальчиками к губам прикасается и скрывается в темном подъезде. Выжидаю немного. Пишу ей сообщение:
«Добежала?»
«Да».
«Тогда спокойной ночи», — улыбающийся смайлик в конце.
«Сладких снов, Никита», — и добивает смайликом в виде конфеты.
Куплю я тебе завтра конфет. Обещаю!
Домой возвращаюсь во втором часу ночи. Дед не спит, встречает меня, появившись из столовой.
— Как Ян? — интересуюсь первым делом.
— Спит. Опять спина болела. Врача вызывал, чтобы укол ему сделали. Где ты был?
— С Василиной разговаривал, потом к девушке одной хорошей заезжал, — машинально облизываю губы.
— Я рад, что ваши с Яном интересы на этом поприще разошлись, — с заметным облегчением выдыхает дед. — Но будь добр возвращаться домой до полуночи.
— Что там с неадекватными родственницами Амелиной?
— Я решу, не забивай голову, — молчит с минуту.
Жду, понимая, что он еще не все сказал.
— Никит, мне из клиники звонили, где Ян наблюдается. Ему нашли очень хорошего массажиста. Попробуй поговорить, чтобы без скандала поехал.
— Не хочет?
— Ты же знаешь, он не верит… — дед устало опускает плечи. — Я могу заставить, но вы ведь раньше как-то договаривались. И я подумал, раз вопрос с Василинкой решился, может он тебя послушает.
— Меня, может, и нет, но я точно знаю, кого послушает, — подхожу и кладу ладонь на плечо деда. — Завтра попробуем.
— Спасибо, мой мальчик, — он садится на диван, откидывает голову на спину и закрывает глаза.
Устал. Возраст у него и нервы ни к черту. Я иногда забываю, как он начал сдавать по здоровью в последний год. Такие вот редкие моменты напоминают, что наш старый генерал давно уже не та боевая единица, что раньше.
Заглянув к брату, иду к себе, устраиваюсь на кровати и достаю планшет с простыми карандашами. Не спится мне сегодня. Эмоции никак не улягутся. Во рту еще сладко от поцелуя с Владой и как-то само на белом листе начинает вырисовываться… плюшевый медведь с латкой на пузе, кувшин с сухоцветами и плетеная корзинка с россыпью карамели.
Глава 33
Ян
— Ты чего творишь?! — Ник подскакивает с кровати и ладонями стряхивает с лица и волос холодную воду.
Спокойно закручиваю крышку пустой бутылки, швыряю ее на тумбочку. Пока он трясет головой, приходя в себя от резкого и малоприятного пробуждения, осматриваюсь. Рисовал опять. В голове что-то щелкает, в груди жжет ревностью и злит бессилие. Кулаки чешутся дать ему в морду за вчерашнее.
— О чем ты говорил с ней? — спрашиваю, когда муть из его глаз уходит.
— Ты дурак, Ян? Какого черта ты облил меня ледяной водой?
— Я задал вопрос. О. Чем. Ты. Говорил. С ней?
— Сколько времени? — стонет он, падая затылком на мокрую подушку. Тянется к мобильнику, смотрит в экран и вымученно стонет. — Нет, ты точно издеваешься. Я спал три часа. Три часа, брат! У меня был еще час в запасе.
— Ник! — со злости смахиваю все с его тумбочки. Карандаши жалобно бьются об пол, парочка укатывается под кровать.
— Отелло, твою мать! — ворчит брат, поворачиваясь на бок и подкладывая кулак под щеку. — О нашем совместном светлом будущем говорили, — улыбается он.
— О каком, нахрен, будущем?! — подкатываюсь ближе к кровати и сжимаю в кулаке футболку, одной рукой подтягивая брата на себя.
Спину стреляет, он быстро сбивает мою руку.
— Ты чего делаешь, придурок? — рычит на меня. — Больно? Я деда сейчас позову, — подрывается Никита.
— Ник! Стой, Ник! Просто скажи мне, о чем ты говорил с ней. Я имею право знать… — устало откидываюсь на спинку своего кресла. Опять придется жрать обезболивающие.
— Да о тебе, придурке, и говорили! — злится он, но возвращается и садится передо мной. — Мне нужно было кое-что увидеть своими глазами и в себе до конца разобраться. Увидел. Разобрался. Пальцем ее не тронул. Да Амелина мне бы его скорее отгрызла, чем позволила к себе прикоснуться. Это твоя девочка, брат. Я не претендую больше, но только с одним условием, — внимательно смотрит мне в глаза.