После сегодняшнего разговора с Сатом неловко мне хозяйничать и шарить по полкам. И раньше не было у меня ощущения семейной общности и бюджетного единства, а теперь уверен, что и не появится. Может, не чужой я в этом доме, но своим себя тоже не чувствую. В конце концов за ночную зачистку данжа система мне отсыпала от щедрот старухи процентщицы, пожрать на стороне денег хватит.

Выхожу из дома, иду по проспекту прогулочным шагом, высматриваю заведение общепита. Ничего такого, что вызвало бы внутреннее доверие, не попадается, зато попадается вход в метро. Гляжу на деловито спешащих входящих и выходящих через стеклянные двери, и появляется ностальгическое желание прокатиться.

У турникета даю согласие на списание монеты и встаю на эскалатор. Э-э. А почему у меня вместо трехсот с небольших монет на счету на две сотни меньше? Вызываю интерфейс-журнал, просматриваю, тихонько ругаюсь. Мишка и Люта не только мой опыт попилили, еще по сто монет на них перечислено: «тип распределения опыта и ресурсов в команде — поровну, желаете изменить настройки?»

Кривлюсь, но настройки не меняю. Не хочу выглядеть жлобом и жадиной из-за сраных двух сотен. Захожу в поезд, привычно берусь за поручень, упираюсь ступнями в пол, когда тот трогается и берет разгон. Любопытно, а если Котяра подкинет Мишке на карманные расходы, эти деньги тоже автоматически распределятся на всю группу?

Пока еду, гоняю мысль о финансовой системе… Системы. Ведь все бабло системное. Как система регулирует объем денежной массы? У нее есть свой центробанк? Сомневаюсь. Скорее какой-нибудь системный алгоритм. Раз система подкинула мне монет за зачистку данжа, значит в целом она постоянно вливает средства в общий денежный оборот, а значит, количество системных монет во вселенной постоянно растет.

Впрочем, не только растет. Вот если почил некий член профсоюза от укуса скрипуна. Куда деваются монеты с его личного счета? Не стало товарища, не стало и его денег. Хотя… может наследникам как-то передаются? Как мало я знаю о мире. И что обидно, оставаясь в команде Сата, и не узнаю ничего. Что я видел за эти дни? Дом — приемный покой — работа… снова дом — приемный покой — работа. Не, я понимаю, именно так проходит жизнь большинства. Но душа все равно противится.

На остановке большая часть пассажиров повалила на выход, и я поддался стадному чувству, тоже вышел из вагона. Типа накатался. С толпой поднялся на поверхность. Народ деловито по тараканьи быстро рассосался, а я остался у выхода из метро вертеть башкой: и вот чо я здесь вышел? Взгляд зацепился за вывеску орочей забегаловки. Сойдет. Я ж пожрать хотел. Место в самый раз.

Захожу. Ничо так, прилично. На столиках белые скатерти, официанты опрятные, публика приличная, подвешенный на стенке плоский телевизор транслирует музыкальный клип… Телевизор!? Нет конечно. Что-то вроде маговизора. Но я все равно впечатлен. Выцеливаю свободный столик, прохожу, сажусь. Возле меня тут же возникает улыбчивый официант, кладет передо мной меню. М-да. Очень даже улыбчивый. Настолько, что сразу видно, верхние клыки у него подпилены.

Ну а что? Это даже похвально. Не всем нравятся вытарчивающие из-под губы клыки. Делаю заказ, официант дает обещание скоро вернуться и уматывает со скоростью Карлсона, ему бы еще моторчик на копчик для полноты образа. В ожидании заказа осматриваюсь. Однозначно, мне нравится это общество мирного сосуществования рас. За соседним столиком откушивает компания, состоящая из гнома, гоблина и демона. В магоящике поет женское трио из эльфийки, орчанки и хоббитки.

Официант не соврал, вернулся через путь минут, выставил на стол заказанное мною рагу по орочьи, эльфийский салат «косарь» и кружку темного гномьего пива. Потираю руки, я оголодал, но официант трется возле меня и не уходит. Может теперь порядки такие? За еду нужно платить вперед? Перечисляю на счет заведения сумму по чеку, но официант продолжает маячить за моим плечом.

— Что-то не так? — уточняю.

— Э-э. Имеется в наличии… — туманно сообщает официант, преданно заглядывая мне в глаза.

— Что в наличие? — мне пока ни фига не понятно.

— Ну… шоркнуться можно…

— Ах. Шоркнуться… теперь понимаю… и сколько? — не, баловаться наркотой не собираюсь, просто хочу уяснить уровень цен.

— Семьдесят пять… всего.

— Спасибо. Не надо.

— Только для своих… семьдесят, — официант прилипчив, как августовская муха.

— Дай мне пожрать спокойно, — начинаю выходить из себя.

— Какая нервная полунежить, — официант с подпиленными верхними клыками передергивает плечами, будто оскорблен в лучших чувствах и, наконец, отчаливает.

Шоркнуться… мля… дожили, официанты в открытую наркоту толкают… еще полунежитью обозвал. Весь настрой испоганил. А еще пять минут назад я чувствовал себя частью благополучного толерантного общества. Ладно хоть жратва вкусная и пиво отменное. Настроение немного выправилось, но чаевых оставлять не стал.

Глава 14

Выйдя из закусочной, решил прогуляться и сам не заметил, как ноги донесли до борделя. Истосковался по душевному обществу… и женщины тут не при чем. Котяра мне хоть и не друг, даже приятелем можно назвать с большой натяжкой, но пообщаться нормально больше просто не с кем. А у него все равно сейчас затишье, если и пойдут клиенты, по любому ближе к ночи. Мордоворот на входе пропустил без единого вопроса, даже поздоровался вполне вежливо. Захожу в ресторан, а вот и Котяра о чем-то лениво перетирает с барменом.