Заметив Кручу, Сафрон нахмурился, брезгливо скривился, но приглашение все-таки принял. Степан ничего не говорил, он просто остановился, выразительно глядя на бандита. И тому ничего не оставалось, как подойти к нему. Президентские выборы на носу, указ о неотложных мерах по защите населения от бандитизма работает с особой силой, Сафрона можно принять на тридцать суток без всяких проволочек, и он это хорошо знает, уже на своей шкуре прочувствовал.

– Ну чего тебе, Круча? – продолжая кривить губы, спросил бандит.

И щелкнул пальцами, отсылая Комова и Савельева, которые составляли его свиту. Но в сторонку отошли только его собственные телохранители. Степан пальцами не щелкал, он всего лишь глянул на дюжих мордастиков в кожаных пиджаках. И одного он принимал, было дело, и другого, оба знают, что с капитаном Кручей лучше не шутить. Оба и отвалили в сторону.

– Привет тебе от Соломона!

– Это не привет от Соломона, это геморрой от ментов. Пацаны похавать заехали, а ты их отбеспределил. Ну и кто ты после этого?

– Да? А Грамотея они опустили, это как называется?

– Какого еще Грамотея? – нахмурился Сафрон.

– Таманская братва.

– Кто Грамотея опустил?

– Морду ему набили, машину отобрали… – Круча остановился, решив не говорить про другой трофей.

И без Розы Соломон дров наломал.

– Грамотею морду?

– Я как-то говорил тебе, что нельзя наркоманов у себя держать. Обдолбались твои пацаны, бед натворили.

– Грамотея? – Сафрон приложил руку ко лбу, как будто измерял температуру.

– Мочить вас будут!

– Ну, это мы еще посмотрим, – как-то не очень уверенно проговорил бандит.

– А вам это нужно?

– Что делать будем?

– Мы будем делать?! – повел бровью Степан.

– Ну, тебе тоже эта запара не нужна… Ты же не просто так подошел.

– Выходы на Старшину есть?

– На него выходов нет, но если нужно…

– Давай, выходи. И чем быстрей, тем лучше.

– Это понятно. Может, и ты мне подмахнешь… В смысле, подмогнешь, – с подленькой такой улыбкой поправился Сафрон. – «Внимание всем постам», все такое…

– Будет внимание всем постам. Девочек твоих тормозить будем, это я тебе обещаю. – Круча хищно сощурил глаза, настраивая себя на работу, которая, конечно же, отнимет массу драгоценного времени.

Но работать придется. И проституток с выезда на Кольцевую сгонять, и массажные салоны на профилактику закрывать, стриптизершам надо будет проверку паспортного режима устроить. Нудно это, хлопотно, а главное, бесполезно, потому как легче с журналистикой покончить, чем с проституцией. Но дал слово – держи.

– Степан, да ты чего? Ну, подумаешь, оговорился.

– Пошел ты на хрен, Сафрон! – тихо, но четко сказал Круча. И, глядя, как меняется в лице бандит, уточнил: – Я не оговорился!

Степан вернулся в отдел, но даже не успел зайти в кабинет. Позвонил капитан Малыгин, сказал, что выследил домушника, затребовал подкрепление, пришлось ехать на задержание.

В отдел Степан вернулся поздно, рабочий день уже закончился, здание опустело. И только в его кабинете теплилась жизнь. Роза сидела в его кресле, откинув назад голову, и спала, приоткрыв рот. Степан невольно залюбовался девушкой.

Роза открыла глаза, встрепенулась, но с кресла не поднялась, всего лишь сменила позу.

– А я тут заснула! – виновато улыбнулась она.

– Домой тебе нужно.

– Слава меня убьет!

Степан кивнул. Увы, Розе угрожала вовсе не надуманная опасность. С бандитами шутки плохи.

– Ну, хорошо.

Он не стал сажать Розу в машину на глазах у дежурной смены, попросил ее выйти за ворота, там и подобрал.

Квартиру он снимал в центре города, на улице Панфилова, всего в нескольких кварталах от места службы. Он мог бы отправиться домой пешком, оставив машину на охраняемой территории, но и Розе пришлось бы идти вместе с ним, а юбка у нее ну просто чума.

Квартира однокомнатная, в старом доме, но с ремонтом, хорошей обстановкой, а главное, с приличной ванной комнатой. Именно ванная и привлекла внимание Розы в первую очередь.

– Я могу принять душ? – Она еще только спрашивала, но уже приняла решение.

Более того, стала раздеваться на глазах у Степана. Куртку сняла в прихожей, пуловер начала стягивать в ванной, ему ничего не оставалось, как закрыть за ней дверь. От нее же требовалось закрытия изнутри на щеколду, но Степан так и не услышал характерного щелчка.