Как только захлопнулась дверь, Лиз взглянула на давно моргающий телефон. Это были сообщения от Тасюхи.

«Позвони мне. Надеюсь, я все верно сделала». — Лиз поспешно набрала номер. Она знала, что ее совушка не спит.

— Хэй! Ты где пропадаешь?! Дозвонится, не могу!

— Если расскажу, не поверишь. — Улыбнулась Лиз, подходя к черному ходу.

— Ты уж постарайся! А пока по делу. Твой папаня, каким то волшебным образом узнал мой номер. Спрашивал, действительно ли мы расслабляемся на этих выходных. Я сразу смекнула и сказала да. Так что с тебя выходные и вкусная история! Чмокаю! До завтра.

— Пока, подруженька. — как только появились гудки, Лиз облегченно вздохнула. Столько эмоций она давно не испытывала. За столь короткое время.

Аккуратно прикрыв дверь черного хода, Лиз прокралась, словно профессиональный домушник в свою комнату. И сразу же начала избавляться от одежды, которая могла ее легко изобличить. Вопросов бы было не то, что много, их стало бы миллион при допросе с пристрастьем. А после ей назначили бы пожизненный комендантский час. А сосед… Что сосед? Лиз невольно расплылась в улыбке, когда перед глазами предстала картина, где Марк доказывает в суде, что он не по малолеткам. Хотя малолеткой ее не назовешь, второй курс, хоть и начало года, зимой исполняется скоро и круглая дата подкатит. Послышались шаги, мама словно охотник, загнавший кролика, медленно и неспешно приближалась к двери. Успев напялить домашний костюм панды, и накинув капюшон на плохо высохшие волосы Лиз запихала «ценный прикид» под подушку. Ни сколько не заботясь, как аккуратно он сложен, просто маленький мяч из одежды, из — под подушки и одеяла заметно не было. Стук в дверь и краткая фраза:

— Жду тебя на ужин. — Лиз подняла глаза на электронное табло больших неоновых часов висевших на стене. Поздновато для ужина. Максимум чай для полуночников.

Спустившись вниз, Лиз застала маму, одиноко сидящую за большим обеденным столом и смотрящую в одну точку. Это было папино обеденное место. Печаль. Надо же любить человека до мазохистской безысходности. Лучше бы она и впрямь тогда ухватилась за посланный ей судьбой шанс и устроила свою жизнь. Счастливую жизнь. Лиз бы было все равно, какие отношения сложились бы с потенциальным отчимом. Если уж с родным были на натянутой нити. Кто знает? Может и Лиз бы узнала то счастье детей, из голливудских семейных фильмов. Да. Она прекрасно понимала, что это игра на камеру. Но за то, какие впечатления на всю жизнь они оставили в ее душе. «Правильная семья», так она это называла.

— Маленькая панда. Иди сюда. — Увидев Лиз, поманила дочь к себе Елена Демьяновна. В глазах читалась грусть. Лиз подошла к уже новому, привычному, ей месту, и заняла трон. — Ну как? Все исправила?

— Что? — Непонимающе переспросила Лиз, глупо моргая.

— Ты же была у Маркуши, то есть у Марка Мироновича. Он же твой преподаватель… — Лиз совсем забыла, как выкручивалась. После всего, что она наговорила, не стесняясь в выражениях. А Евроев просто молчал и слушал. Он был первым человеком, который просто выслушал девушку. Без слов. Словно практиковал больше десятка лет, а не начал только недавно свою профессиональную деятельность.

— А, да, я все исправила. Проблем нет. — Машинально произнесла Лиз.

— Все же долговато ты там. Что-то сложное было?

— Угу. — Запихивая бутерброд, промычала Лиз. Ее, почему то потряхивало от волнения. Вдруг раскроют. Это было похоже на скрытый допрос «доброго копа».

— Ты ешь нормально, не торопись. С папой говорила?

— Да. — Елена Демьяновна долго молчала, а потом произнесла:

— Знаешь, скрываться это слишком по — детски. Он звонил мне, спрашивал все ли с тобой хорошо, почему трубку не берешь, на сообщения ноль внимания. Прочитала, но не ответила. Он же не дурак, а твой отец. — Похоже, мама решила заняться нравоучением, чего никогда не делала. Поскольку это действовало на Лиз обратной стороной медали. Она начинала сопротивляться всеми возможными и невозможными способами. Лишь бы избежать того, что ненавидела. — Ты не должна рубить канаты.

— Он сам их рубит. — Допив чай, и звонко поставив кружку на блюдце, ответила Лиз. Она не будет говорить маме о случившимся рядом с универом, не будет волновать ее еще больше. Но что она точно сделает, так отомстит этой сладкой парочки. Красиво. Мама достаточно привлекательная женщина, и если папа этого не замечал, он слепец. Лиз сделает маму счастливой, и это будет ее местью. Показать Алексею Егоровичу, кого он потерял. Он настоящий подлец, и ушел вроде бы и развод не предлагает. Ходит над пропастью, как он это любит. Считает что это нормально, мучать болезненным ожиданием конца. Мама так сильно угасла за эту чертову неделю. Ее лицо побледнело, нету того румянца, и даже намека на улыбку, хоть и выдавленную через силу. Для приличия. Лиз возьмёт все в свои ручонки, и сотворит из нее Диснеевскую, хоть и не принцессу, но красавицу Фею. — Подожди тут. — Вспомнив про фантики, Лиз подбежала к сумке, что оставила на кресле и вернулась с охапкой, похожей на упаковку купюр стран мира. Как минимум. — Вот, выбирай! — Она разложила купоны и подарочные сертификаты перед мамой.

— Что это? — Удивилась Елена Демьяновна.

— Подарок от друзей и меня. Посмотри. — Улыбнулась Лиз, наблюдая, как мама пересматривает все фантики. Похоже, она немного оживилась. Стала походить на себя прежнюю. На долго ли? — Кстати. Хотела спросить.

— Что именно?

— Как ты познакомилась с Марком Мироновичем? — Любопытство съедало девушку. Мама не первая, что называла ее препода Маркушей.

— Он сын Мирона Евгенича Евроева. Лиз ты как птица в клетке ей богу. Хоть бы вышла разок. А то сразу стремишься скрыться в лесном массиве.

— А где же отец? Я его не видела не разу. — Елена Демьяновна как то странно посмотрела на дочь, а потом произнесла:

— Он уже как полгода умер. Попал в аварию, Маркуша, как старший сын взвалил на себя все заботы. Матери у них давно нет. — Теперь весь паззл сложился в ее голове. Лиз поняла, почему Марк Миронович так мастерски уходил от вопросов. Ей тут же стала стыдно за свое ужасное, нелепое поведение. — Кстати, мне звонила Наталья Юрьевна. Она все время впр…говорит с твоим отцом, пытаясь показать ему какую…