Неожиданно уютно.

У одной из стен под потолком зависли разноцветные шары, а на полу к грузу в виде подарочной коробки привязан самый большой, чёрный, на котором большими цветными буквами написано: «мальчик или девочка?»

Чёрт! Они серьёзно?

Я думал, такая фигня только по телевизору бывает. А мотор уже завёлся, выдавая сто десять, сто двадцать, сто сорок… В ушах слегка шумит от волнения, и в горле резко пересохло.

— Приехал! — из другого зала выходит Аня, а за ней и остальные девчонки. Мика, Соня, Эля и моя Яся.

Красивая невозможно. Русые волосы уже дотягиваются кончиками до поясницы. Карие глаза сияют от счастья. В вырезе платья в мелкий белый горошек грудь стала смотреться ещё эффектнее. Скольжу взглядом на круглый животик, снова выше… Нет, это не может быть то же самое платье.

Яся следит за моей реакцией и улыбается. Понятно всё. Купила очень похожее.

— Родная, — подхожу к ней, — это тебе, — не даю цветы в руки. Они для неё тяжёлые.

— Красиво так… — касается пальцами лепестков.

— Тебе очень идёт это платье, — не могу оторваться от её невероятных тёплых глаз.

Откладываю цветы на ближайший к нам столик. Обнимаю любимую женщину. Чувствую, как пинается наш малыш. Положив ладонь на живот, поглаживаю пальцами. Мне в ответ снова пинаются.

— Всё хорошо?

— Теперь точно да, — касается костяшками пальцев моей щеки. — Не верится, что всё закончилось.

Нас с братом ещё дёргают по делу отца, но там до вынесения решения осталось совсем немного, так что да, можно считать, что всё закончилось. Мне по большому секрету знакомый из следственного комитета шепнул, что на самом деле решение уже принято. Нужно соблюсти все формальности для того, чтобы его озвучить. Отец сядет. Сядет точно и сядет надолго.

— Значит пришло время, — достаю из кармана кольцо без коробки, протягиваю своей любимой малышке. — Ярослава Смольская, ты уверена, что хочешь взять фамилию, запятнанную судебными разбирательствами и грязными скандалами?

— Калужский, блин! — фыркает кто-то из девчонок. Кажется, Аня. — Кто так делает предложение? Романтик!

Они же не знают. Предложение Ясе я сделал давно, без кольца, свидетелей и всей этой лишней шелухи. Замуж брать побоялся. Оставалась вероятность, что приговор всё же будет вынесен. Да, мизерная вероятность, но я не хотел вешать это на любимую женщину. Теперь, когда я уверен в нашем будущем, просто прошу подтверждения. И кольцо наконец купил.

— Это же фамилия моего, — делает акцент на последнем слове, — мужчины, — пожимает плечами и улыбается ещё теплее. — Конечно, хочу.

— Спасибо, что веришь мне, — надеваю колечко ей на палец.

Всё ещё волнуется. Всё ещё иногда плачет по ночам.

Собирая её слёзы в поцелуях, прикасаясь к дрожащим солёным губам, я знаю, что она мне верит. И я это ценю. Так сильно, что не могу выразить словами, таких ещё просто не придумали.

Не представляю, какой была бы моя жизнь, если бы я не приехал тогда к брату в лицей и не встретил кареглазую девочку в больших круглых очках.

Да-да, влюбленную совсем не в меня, а в голубоглазого мальчишку из своего класса.

Если бы у нас не было года дружбы. Если бы у меня не было её…

Я был бы каким-то другим Гордеем Калужским, наверное. Не таким счастливым.

Мне некуда было бы спешить. У меня всё ещё не было бы чувства дома. Я бы до сих пор так и не понял, что такое, когда у тебя есть семья. Когда тебя любят. Когда тебя ждут любого, даже если ты ошибся. Сильно. Почти смертельно. Ты остаёшься нужен, потому что ты это просто ты.

Она дуется, что я опекаю. А как иначе? Она же такая хрупкая и такая родная. Да, сильная. Да, повзрослела. И наши отношения чуть изменили градус. Всё равно Ярослава Смольская навсегда останется моей той самой девочкой в больших круглых очках и платье в мелкий белый горошек. И я буду оберегать её. У меня иначе не получается.

Яська ворчит, но и это во мне принимает. Любит. И я люблю её.

Чтобы там кто не говорил, всё было не так! Мы с ней точно знаем!

— Мы всё пропустили? — узнаю голос младшего братишки.

— Да не, шар же целый. Его лопнуть должны, да? — спрашивает Кирилл.

Встав у будущей жены за спиной и устроив ладони у неё на животе, киваю приехавшим парням.

— Чего так долго? — фыркает Анюта, вешаясь на шею своего Макса.

Захар крепко держит за руку свою сводную сестрёнку и девушку по совместительству. Кис взял стул, развернул его спинкой вперёд и сел верхом. Платон о чём-то говорит с Соней, а Север не церемонясь целует Этель. Он на соревнованиях в другом городе был. Из автобуса сразу к нам.