Свободной рукой достал из кармана портмоне, отсчитал несколько купюр и протянул официантке.

Та скривила губы, двумя пальцами взяла деньги и медленно уплыла к стойке.

— Недовольная, прям как ты! — попенял мне Громов.

— Может, она хотела, чтобы ты натурой рассчитался, опер секс-шопный?

— Во-первых, у меня подвиги, а во-вторых, я, Цветочек, в тебя влюбился.

— Ага! — фыркнула я.

— Не «ага», а «так точно, любимый»! На практике не была, что ли?

— Была! И там нормальные опера были, а не гулящие мартовские коты!

— Пельмешка, хреново тебя нормальные опера учили, если ты ментовские наручники от секс-шопных отличить не можешь!

— От каких? — взвыла я, приглядываясь.

Действительно, наручники были один в один как настоящие, только металл тоньше и легче.

— Чебурашка, тебя когда Малинка с Артом из секс-шопа забирали, ты под шумок наручники свистнул?

— Не, Багров забыл забрать.

— А, ты стырил идею у Багрова, да? Это он креативил с наручниками! Ничего своего… Расстегивай!

— Пельмешка, я тебе уже три раза сказал — ключей нет! И сегодня не будет!

— Ваша сдача! — снова отвлекла нас официантка.

Сыпанула в огромную ладонь опера мелочь и снова уплыла.

— Ты доедать будешь? — покосился на нетронутую тарелку Жека.

— Нет! И ты не будешь!

— Это четвертый подвиг, да? Лечебное голодание?

— Господи, он правда идиот! — возвела я очи горе.

— Не слушай ее, Господи, это она вредина!

Я достала мобильный, разблокировала и набрала номер Артура, чтобы попросить привезти нам ключи. Телефон оказался выключен.

— Пошли в общагу, — решила я.

— Не пойду, — уперся Громов.

— Что ты хочешь? — вздохнула я.

— Вот, это уже конструктивный диалог! — обрадовался Громов, — сейчас идем в кино, потом долгая прогулка под луной, а потом…

— А потом я буду закапывать твое бездыханное тело, — подсказала я.

— Яму большую придется копать, — скептически пробормотал Жека, осматривая себя любимого.

— Сними с меня наручники!

Я подпрыгнула на сидении и взвилась.

— Простите, — нас снова отвлекли.

На этот раз мужчина за соседним столиком.

— Я тут случайно услышал…

Он поднялся, подошел к нам, взял мою руку, отодвинул пальцем крохотный рычаг на «браслете», и наручник волшебным образом расстегнулся.

— Вот так, — мужчина явно смутился.

— Вы мой спаситель! — обрадовалась я, пряча руку за спину.

— Мужик, документы предъяви, — грозно потребовал у моего личного Супермена Громов.

— У тебя выходной, опер Чингачгук! — отрезала я, вступаясь за своего спасителя. — Оснований для проверки документов у тебя нет.

— Есть. Рожа один в один как у нас в ориентировке. Я обязан проверить!

— Превышение полномочий, да? — завелась я.

— Ну, уволь меня! — развел руками Жека.

— Увольняю! — любезно согласилась я. — Пойду приказ напишу. Уволить опера Чингачгука с позором из органов и сдать обратно в секс-шоп!

— Пельмешка, — мы оба поднялись, и огромный грозный Евгений нависал надо мной, упирая руки в бока.

— Что? — окончательно разозлилась я.

— Номер свой мне продиктуй. Буду отчитываться на предмет первого подвига и ждать оставшиеся восемь.

— Одиннадцать!

— Десять. Я не поел!

— Тебе худеть пора! — задним ходом совершая тактический побег, сообщила я.

Громов не отставал. Шел за мной шаг в шаг.

— Это мышцы, Цветочек! Ни грамма жира и шесть кубиков на прессе. Хочешь, покажу?

— Не надо! — открестилась я.

Толкнула спиной дверь и вышла на улицу. Громов, конечно же, пошел за мной.

— Пельмешка, номер, — напомнил он, — а то сам найду!

— Пиши, — не выдержала я, уже жалея о собственной затее с подвигами недогеракла.

Ладно, Громов, я тебе такие подвиги устрою — сам не рад будешь!

— Диктуй, — довольно промурлыкал оперуполномоченный.

Я продиктовала номер, а этот деятель, вместо того чтобы сделать как Макс и просто сохранить мой номер, взял и позвонил!

— Психиатрическая клиника… — раздалось из трубки.

Жека отключил вызов, вздохнул и приподнял бровь.

— Цветочек, Цветочек… Нехорошо опера обманывать, неправильно это!

Он смотрел в экран, а потом в моем кармане зазвонил мобильный.