— Вот дерьмо. — сплюнул Гробовщик. — Тогда сделаем так — они даже не увидят меня. Ни одна камера не способна заснять меня, когда я двигаюсь в своей грозовой броне.

— Будем с ними говорить? — спросил Волков. — Я могу включить микрофон около парадного крыльца.

— А смысл? — пожал плечами Гробовщик. — Времена идут, а люди не меняются. Эти типы будут сначала оскорблять и угрожать нам, потом попробуют шантажировать. Нормально с такими даже поговорить не получиться — они будут огрызаться и хамить через каждое слово. Проще выйти к ним и дать по шее так, чтобы шевелиться не могли, если уж убивать нельзя.

— Тогда я сейчас возьму немного пива и чипсов и мы посмотрим увлекательное шоу. — ухмыльнулся Волков. — С удовольствием посмотрю ещё раз то, что видел на ринге.

— Делайте ставки господа. — ухмыльнулся Гробовщик и пошёл наверх.

— Ммм… Витя… — повернулся к Грину Рой. — Что ты знаешь о том, как поменять тело? Амбрелла ведь способна полностью менять тело у своих клиентов.

— Не только она. — задумался Грин. — Это довольно дорогая операция требующая специального оборудования. Вся сложность в том, что перенос сознания можно выполнить только от живого тела к другому телу. Нельзя взять и записать куда-то чьи-то мозги. Человек — не набор нолей и единиц и на жёсткий диск его не запишешь.

— Да? А как же тогда S-T-I-K-S записывает воспоминания клонам? — спросил Рой.

— Вопрос очень хороший. — задумался Грин. — По идее-то должно быть что-то вроде биологического компьютера. Не знаю, были или нет такие в ваше время, но сейчас такие существуют. Штука дорогая, но говорят того стоит — быстрее и производительнее любого другого, память основывается не на байтах, а на генном коде… Но подвержен заболеваниям и вирусам в прямом смысле. К тому же стареет в прямом смысле. С такого компьютера и должны быть записаны все клоны в Улье.

Рой на некоторое время замолчал.

— М-да. Чувствую себя живым анахронизмом, — наконец сказал он. — О таких технологиях раньше могли только предполагать. Ладно, как там дела у Игоря?

Глава седьмая. Фильм

…Отряд из четырёх человек осторожно пробирался по кластерам. Всего их было четверо — выбритый и худой мужчина с лицом отсидевшего преступника, правда на голове у того была солдатская каска, и увидеть голову стриженную ёжиком было просто нельзя.

Вторым шёл блондин модельной внешности и юного возраста. Своей ухмылкой он пугал ещё больше, чем лысый молчаливостью и угрюмым лицом. Если лысый был похож на отсидевшего преступника, то блондин был похож на убийцу. Причём на спятившего убийцу нанюхавшегося какой-то дури, который будет расправляться с жертвой весело хохоча.

Третьим шёл мужчина, который не вызывал таких опасений, как первые двое человек — чуть за сорок, излишне полноватый с полным отсутствием пресса и одутловатым лицом. Он насторожено посматривал и на спутников и вокруг.

Четвёртым шёл худощавый мужчина неопределённого возраста, с каким-то излишне хмурым лицом. Обычно про таких чаще всего говорят — кризис среднего возраста. Он не выглядел напуганным, но то и дело оглядывался по сторонам, впрочем, делал он это как часы, поэтому это говорило только о его профессионализме.

Все четверо были одеты в бронежилеты, а на голове каждый имел солдатскую каску, обувью служили кирзовые сапоги. На поясе у каждого висел пистолет с глушителем, а в руках был автомат крупного калибра или винтовка.

Примечательным было то, что у одного из мужчин была профессиональная видеокамера, и фотоаппарат.

— Тапёр, чувствуешь кого-нибудь? — спросил лысый.

— Нет. Движений характерных для людей или заражённых нет.

— Какой диапазон?

— Треть километра.

— Эта самое… — влез в разговор полный. — Пол, а зачем тебе видеокамера? Или это какое-то секретное оружие?

— Кино снимать. — отрезал Пол. — Интересное и очень длинное. Ифрит, птичку запусти, посмотри, чтобы чисто было. Сделаем остановку на три минуты, снимем немного материала, и двигаемся дальше.

Все остальные взяли оружие на изготовку и встали «на караул», пока Ифрит проверял окрестности с беспилотника.

— Чисто. — сказал он.

— Караульте, а я сделаю короткий обзор. — Пол отложил винтовку, после чего взял камеру и нацелил объектив на разбитые после перезагрузки окна.

Минуту он снимал пост апокалипсический пейзаж, который остался после последней перезагрузки — разбитые окна, вырванные с мясом двери, останки убитых людей. Крупным видом выделил кости лежащие на земле и высохшую кровь, после чего отключил видеокамеру.