Ей оставалось признать, что в его словах существовал определенный смысл.

Поэтому она улыбнулась ему.

Его глаза изменились, как только она улыбнулась ему. Казалось, они заглядывали в самую глубь ее глаз. Затем его глаза опустились на ее губы, и у нее в животе снова затрепетало.

Затем он отодвинулся на несколько дюймов и пробормотал:

— Но давай вернемся к геометрии, и доведем тебя до состояния, когда ты сможешь решить эти задачи в классе.

И ей оставалось только признать, если она сможет решать эти задачи, ее отец будет счастливее.

— Хорошо, — согласилась она.

— Проговаривай свое решение вслух, — повторил он.

Кларисса сделала, что он просил.

Фин понял, где она ошибалась. Ему пришлось объяснять ей три раза в следующих трех задачах, но, наконец, она поняла.

Он перешел к домашнему заданию по английскому языку, он проверил ее работу, она ошиблась только в одном, хотя проработала четырнадцать вопросов.

Кларисса раньше считала, что все в Фине Холлидее было потрясающим.

Теперь же она считала, что он был удивительным, а не просто потрясающим.

Она не могла объяснить его удивительность. Просто знала, что Фин был таким.

* * *

Майк нажал кнопку, отключаясь от Дасти, посмотрел через стол на Таннера Лейна, но вопрос исходил с его стороны.

— Влип?

Майк повернулся, его взгляд упал на огромного, лысого, мускулистого, покрытого татуировками, в майке в феврале месяце, пугающе ухмыляющегося Райкера, сидящего рядом с ним.

— Абсолютно.

Страшная ухмылка превратилась в уродливую улыбку.

Затем Райкер объявил, кивнув в сторону Таннера:

— Его женщина сказала моей женщине, что твоя женщина делает отличные торты.

Майк не хотел обсуждать свою личную жизнь с Кэлом.

И определенно не хотел обсуждать с Райкером.

Поэтому он заявил тихо и твердо:

— Тема закрыта.

Ухмылка Райкера стала сатанинской.

Господи.

— Райкер, сфокусируйся, — к счастью, произнес Таннер из-за своего стола в своем кабинете, где они сидели, и взгляд Райкера упал на него. — МакГрат? — подсказал Таннер.

— Я выдаю информацию и получаю торт, — заявил Райкер, кивнув в сторону Майка, — сделанный его женщиной.

— Согласен, — ответил Майк. — Сейчас, МакГрат.

Райкер посмотрел на него.

Затем выложил.

— Он хочет эту ферму, им крышка. Иди к своей женщине, скажи ей и ее семье, чтобы они собирали чемоданы. И уезжали.

Черт, черт, черт.

— Объясни, — прорычал Майк.

— У него есть способы. Есть средства. Его бизнес не пересекается с моими делами, так что мне насрать. Я иду своим путем. Это не значит, что я ни хрена не слышу, — объяснил Райкер.

— И что ты слышишь? — спросил Майк.

— Что у МакГрата есть способы и средства, — ответил Райкер.

Майк перевел дыхание, терпение его покидало. Он искал возможность его сохранить и усилием воли нашел.

Затем спросил:

— Он фронтмен?

— Не знаю. Меня это не волнует настолько, чтобы знать.

В этот момент вмешался Таннер.

— Думаю, когда я попросил тебя обмолвиться словом с Майком здесь, ты же знаешь о сделке и понимаешь, что Майк сильно переживает, он должен все знать.

Райкер посмотрел на Таннера.

— Как я уже сказал, бро, я не знаю этого парня. Не знаю, как он отнесется, если я суну свой нос в его дела. Если я суну свой нос, он будет несчастным так, что все это не будет стоить и ломаного гроша, несчастен буду и я.

— Ты не получишь торт только за то, что заявил, что у него есть пути и средства, Райкер, — отрезал Майк, и глаза Райкера вернулись к нему.

— Тогда подсласти сделку.

— Назови цену, — предложил Майк, и взгляд Райкера стал напряженным.

Затем он пробормотал:

— Влип значит.

— Два мальчика, умерший отец, совсем не в себе мать и наследство, которое они бессильны защитить, — ответил Майк. — Хочешь торт, хочешь десять чертовых тортов, Дасти испечет. Она выросла на этой ферме, ее отец вырос там, отец ее отца, и она хочет, чтобы ее племянник обрабатывал эту землю в первую очередь потому, что сам племянник этого хочет. Мы уже установили, что я влип. С этим проблем нет, учитывая, как у нас все произошло, у меня хорошее настроение. Чего мы не установили, так всего этого дерьма. Ты можешь помочь, значит суешь своей нос. Хочешь иметь на меня маркер, считай он у тебя есть. Если хочешь другого, называй цену. Не можешь помочь, не трать мое, черт побери, время.