— Я завербовала призраков, — самодовольство в голосе голой маленькой женщины было просто в жуткой концентрации, — Всех!

— К-хак? — поперхнулся я, начав кашлять. Собеседнице это слегка помешало ответить, поэтому, распластавшись по мне голой жабкой, «чистая» перенесла тряску стоически, даже не разлив ничего из своей посуды.

— А вот так, — фыркнула она, вытирая мокрое ухо о мою грудь, — Решила ковать железо пока горячо. Произошедшее на всех след оставило. Захожу, а они обсуждают, как им жить дальше в такой нестабильной обстановке. И телевизор с новостями включен. А еще, знаешь, они на Юльку эту твою посмотрели-посмотрели и что-то им полное обретение эмоций вот прямо ни*уа и не нравится.

— Говоришь так, как будто бы они бежать собирались.

— Не совсем, — второе ухо принялось тереться о мою грудь, — Но близко. Особенно после новостей о взрыве. Поэтому я и решила сделать свой ход. Наш ход.

— Ты… точно это продумала?

— Вить, не держи меня за дуру. Я вовсе не подошла к ним с криком «давайте к нам в тайное общество!», а просто предложила принять участие в перспективной разработке программного обеспечения. Объяснила общую суть системы, спасибо уж вам за уроки в «Лазурном берегу». И… они с радостью согласились. Молчать будут, гарантирую.

— Поясни, — коротко попросил я. Тема была серьезной, шаг нашей психиатрессы крайне неожиданным, а уж успех так и вовсе чем-то за гранью. Я, особенно после такого дня, испытывал сомнения во всем.

— Все они были свидетелями, Вить, — посерьезнела Вероника, — того момента, когда в «Лазурный» прибыли вертушки. Когда вас с Янлинь буквально ограбили на программу по разработке этих ваших летающих штук. Эти мальчики и девочки прекрасно понимают, что, если начать болтать о чем-то серьезном — вертушки снова прилетят. Они оооочень хорошо знают это.

Аргументный аргумент. Нашу разработку по дронам действительно банально отжали. Отличный пример того, как наше государство относится к щекотливым вопросам. Нет, я не осуждаю сам факт свершившегося, просто более чем уверен в том, что авторство продукта, который рано или поздно выйдет, будет принадлежать совсем не нам. В стране, где деньги решают не так чтобы многое, еще одним желанным объектом становится слава.

— Все устали от… ну ты понимаешь, — пробормотав это, Вероника отвернула от меня лицо, подставляя шею под мои почесывающие пальцы.

Все устали, да. Всем хочется… просто уверенности в завтрашнем дне. Понимания своего места. Системы, в которой они могли бы жить, желательно в собственных домах. В общем — того же, что имеет любой советский человек с самого рождения. И мы можем попробовать им это дать.

— Есть еще одна хорошая новость, — тем временем добавила Кладышева, — Янлинь как её услышала, так и сгребла всех, кто был рядом, они теперь празднуют вовсю. Ну то есть забухивают стресс, но новость все равно хорошая. Однако, я тебе её не расскажу…

Тут я почувствовал, как на одной весьма деликатной части тела смыкаются чужие пальцы.

— …пока не скажу, — уточнил слегка пьяненький девичий голосок, — Чуть позже скажу. Прямо вот чуть-чуть.

А потом мы занялись сексом. И это было далеко не «чуть-чуть»!!!

— Мужики, подтолкните, а?!

О, старый-добрый зов о помощи от владельца заглохших «жигулей», на которых, судя по всему, и штурмовали Рейхстаг. И на здание для установки знамени тоже на них заезжали, под пулями и снарядами. И даже тогда на счетчике полляма уже было накатано. Но не отозваться на этот клич было нельзя. Просто.

— Отец, ты иди-иди, я сам, — похлопал я по локтю мужика в летах, который хоть и зашагал к просителю, но весьма знакомо для меня потирая поясницу, — Справлюсь.

— Да? — хмыкнул тот, останавливаясь, а затем, оценив мои габариты, неловко добавил, — Ну я постою, посмотрю, а то мало ли…

— Вот и хорошо.

«Толкнуть» развалюху было легче легкого, даже приятно. Не знаю, как и чем убивали эту машину, учитывая, что первая модель, то есть вот пихаемая мной «копеечка», вышла 1970-ом максимум, но ребята явно справились. Чем-то скрипя и откуда-то надсадно кашляя, машинка издала предсмертный хрип, но завелась, укатившись вдаль под веселый благодарственный вопль шофера. Зато хоть металл багажника под пальцами не проминался, вздохнул я, вспоминая иномарки в 2020-ом, сделанные из гондониума, замешанного на соплях китайских школьников.

А вот свидетель отреагировал неожиданно.

— А… ты из этих, — нахмурился седой мужик, пренебрежительно выпячивая губу.

— Из кого это? — поинтересовался я, выбивая сигарету из пачки.

— Знаешь из кого, — еще злее ответил он, — Из неогенов!

— Ну да, — причин неожиданной смены настроения у случайного прохожего я не понимал, — Это же Стакомск.

— Херомск! — сплюнул тот, — Тут люди живут! Нормальные люди, слышишь?! И они от ваших выкрутасов страдают! Я пострадал! Правильно таких как ты в Европе к ногтю прижали и разогнали! Я б вообще вас всех к тем мертвякам поскиды… эй! …ты… ты что делаешь?!