— Кажется, понимаю, — Брелок несмело обняла меня за плечи, — я тоже терял…

Смесь в душе была страшная. Хотелось орать, выть, стрелять, пинать, втаптывать в асфальт до кровавых ошмётков. Кого? Не важно. Лишь бы это помогло вернуть Саяну жизнь! Вернуть нас обратно на «Янов», на момент, когда я согласился сопровождать проклятых учёных! Лучше бы они сдохли! Эта тупая манда Лизка и её дружбан идиот Костя! А не МОЯ собака!

— Водяной?.. — каким-то странным тоном позвал меня уже люто ненавистный лаборант Михайлов. Оскалив зубы, на манер своего любимого пса, я до боли сжал челюсти. Не смей говорить ни слова, убийца…

— Водяной!..

— Игорюня!.. — теперь к Косте присоединилась и Лизка. Пусть заткнутся оба! Пусть меня не трогают! Я же могу развернуться и расстрелять их к кровососиной бабушке из «Абакана»!

— Игорь! Саян!.. Это!..

— Что Саян?! — не выдержал я, сорвавшись на гневный хриплый крик. — Что Саян?! Он мёртв! Его нет больше! И это ты его убил!

Снова прижав крепко к себе тело пса, я обернулся к остановке. Желание уничтожить тупоголовых ботаников всё нарастало. Еще одно их слово и я, клянусь жизнью, убью их!.. Оба учёных еще стояли на том же месте, смотрели с какими-то странными вытянутыми лицами мимо меня с Брелок. Лиза встала плотнее к Михайлову, вцепившись в рукав его защитного костюма. Костя, неуверенно подняв руку, указывал куда-то.

— Саян… — повторил он имя моего пса. Пришлось чуть умерить свою злость и повернуться в другую сторону, куда так настырно показывал лаборант.

На краю канавы из потоков тумана, всего в метре от меня с Брелок, выглядывала чёрная лопоухая морда немецкой овчарки. Светло-карие глаза смотрели на меня с немалым потрясением, а хвост слегка покачивался из стороны в сторону.

— Саян… — одними губами проговорил я, не веря и не понимая увиденного, — живой… Как?.. А кто тогда?..

С трудом оторвав взгляд от любимого живого пса, я посмотрел на холодеющее тельце в своих руках. Мёртвый пёс… крупный, тёмный… слепой. Но я же видел убитого Саяна! Это был точно он! Как же так?..

— Саян!.. — отложив с колен мутанта, я с трудом поднялся на ноги. Пришлось опереться о плечо Брелок. Прижав уши к голове, пёс неуверенно направился в мою сторону, обиженно проскулив. Живой и настоящий! Конечно, он недоволен, приревновал меня к другой собаке. Но я же точно видел вместо слепого мутанта своего друга!

— Саянушка! — сомнения еще были, что мой пёс жив. Я хотел скорее ощутить его теплоту, чтобы окончательно убедиться, что просто перепутал его с убитым мутантом. Счастливо раскинув руки в стороны, я шагнул навстречу овчарке. Саян не смог долго дуться. Радостно раскрыв пасть, негромко гавкнул и сорвался с места. Тяжелые когтистые лапы бухнулись мне на плечи, и по лицу прошёлся горячий мягкий язык. Плевать на слюни, они смешивались со слезами счастья. Живой… настоящий и живой!.. Это Саян! Обняв целую невредимую собаку, я зарылся носом в косматую чёрную шерсть. Плевать, что потом чихать буду! Главное, что мой пёс живой!

— Это, правда, Саян?.. — потрясённо выдохнул сбоку Константин, — а кто же тогда?.. Но мы же видели его погибшим! Лиза, ты же видела его?! Брелок!.. ох, простите… Здесь происходит что-то очень странное!

— Давайте вернёмся обратно в бункер! — прохныкала практикантка, — мне тут прям не нравится!

— Саян, ты не представляешь, как я испугался, — отпустив собаку, я наклонился к ней, чтоб потрепать за ушами, — не поверишь! Я принял убитого слепого пса за тебя! Подумал, что тебя Костя пристрелил… Вот такой у тебя хозяин дурак! Да-да-да!

— Слушайте, а вы не видели тех… бандитов? Они не попали с нами сюда? — Михайлов, настороженно оглядываясь, подошёл ближе. Злость к нему и практикантке Потаповой сошла на нет, сменилась стыдом, что желал им смерти из-за любимого пса. И теперь у самого стали возникать резонные вопросы. А куда делись эти два гада? В какую жопу мы попали?

— Игорь? — сердце ёкнуло от тихого голоса монолитовки. Обрадовавшись ожившему псу, я начисто забыл обо всём остальном, включая фанатичку. Брелок смогла встать самостоятельно на ноги, хмурясь, подняла руки к лицу, осмотрела себя. Осмотрела!.. И перевела удивленный взгляд на меня.

— Я снова вижу… — сектантка сама словно не верила своим словам. — Я!.. всё вижу!

— Ну, это здорово же! — я нервно рассмеялся, дрожащими пальцами пригладил усы. — Минус еще одна проблема! Самая главная, понять, что за хрень у нас тут творится и где мы.

— О, Моно… тьфу! — Брелок, потёрла ладонями лицо, тяжело вздохнула, — вот это был пиздец, извиняюсь за выражение… Самый мой худший кошмар…

— Минуточку! — Михайлов с умным видом поднял указательный палец, — Брелок, вы сказали, что слепота — это ваш худший кошмар?

— Темнота — мой самый главный страх, — ответила сектантка, поправляя лямку снайперской винтовки, — я… как-то долгое время пребывала в темноте, и теперь боюсь её. Мне обязательно нужен источник света. Хотя бы крохотный…

— А вы, Игорь, сказали, что боитесь потерять своего пса… — Михайлов задумчиво потер острый подбородок, — я же до ужаса боюсь зомби. Не зомбированных, а именно зомби! Довелось повстречать их на Затоне… Лизонька, а вы чего боитесь?

— На неё всякие букашки напали, — хмуро ответил я, глянув на практикантку. Постепенно начинал понимать, к чему клонит лаборант.